Они долго стояли молча. Она — у порога своего долгого пути, подумал Люк, а он — у начала своего.
Он поднял руку.
«Прощай».
Плечи ее расслабились, и он ощутил, как напряжение покидает ее, вместе со страхом, что он пересечет открытую площадку и разбередит все еще свежие раны, заключив ее в объятия.
Все это было уже в прошлом.
В тишине он прочитал ее мысль: «Прошу тебя, пойми».
Я понимаю.
Она подняла руку, и он ощутил ее улыбку.
* * *
Антигравы челнока работали столь плавно, что им даже не пришлось пристегиваться при старте, хотя, едва корабль пришел в движение, Люк понял, что ему лучше сесть. Он ускорил шаг, догоняя Лигеуса, направлявшегося в переднюю кабину. Он знал, что философ прав. «Доверяй своим инстинктам», — говорил Оби-Ван, и, как ни удивительно, едва Лигеус заговорил о любви и свободе, он больше не сомневался в том, что подсказывает ему его инстинкт.
Впереди было еще очень много времени.
Сейчас он шел следом за Лигеусом и дроидами на корабль. Р2Д2 катился молча, а СИ-ЗПИО увлеченно делился пережитым:
— Трудно даже передать, сэр, сколько нам пришлось пережить! Помимо рокового стечения обстоятельств, уже самих по себе столь тяжелых, мы были предоставлены сами себе. Вы подумайте, далеко в космосе. И Р2Д2 то и дело втягивал меня в какие-то сомнительные предприятия, на которые ни астродроид, ни робот-секретарь совершенно не запрограммированы. Воистину, сэр, я терялся, но был вынужден действовать абсолютно не в соответствии со своим назначением и возможностями!
Лигеус сочувственно кивал и неожиданно понимающе улыбнулся.
Они шагнули в салон, и рыжеволосая женщина в сером, сидевшая возле иллюминатора, за которым открывался величественный вид, поднялась с кресла.
— Ваше превосходительство, — обратилась женщина к шедшей впереди Лее.
Неожиданно она замолчала, словно прикованная к месту; кровь отлила от ее лица, и вместе с ней словно исчезло то сухое, жесткое выражение, которое казалось его неотъемлемой частью, словно череп под кожей.
Люку показалось, что на него смотрит совсем другое.лицо. Лицо девушки, почти неузнаваемое. Лицо неистового мечтателя, покрытого шрамами кинжалов из его грез.
Словно не веря себе, Даала прошептала:
— Лигеус?
Он смотрел на нее, словно на привидение, но ни одно привидение не могло вызвать столько радости ни у одного человека:
— Даала?
Они шагнули друг другу навстречу — и остановились, словно теперь, когда их пути пересеклись, они боялись дотронуться друг до друга. Даала первой протянула руку, коснувшись Лигеуса.
— Каким… — голос его дрогнул. — Был ли добрым твой путь?
— Длинным, — ответила она голосом девушки, гордой мечтательницы, все еще слышимым сквозь сражения и годы. Люку показалось, будто смерть покинула ее глаза, и в них вспыхнула давно забытая жизнь. — Он был долгим. И порой жестоким. А твой?
— Долгим.
Она погладила его по небритой щеке.
— Мне не хватало тебя, Лигеус, — тихо сказала она. — Мне так тебя не хватало… Может быть, это звучит глупо, но мне так не хватало кого-то, с кем можно было бы поговорить.
Лигеус тоже провел пальцами по ее щеке, коснулся медных волос.
Из них двоих она всегда была сильнее, подумал Люк, глядя на них. И, зная это, именно он позволил ей пройти ее собственный путь.
Их губы встретились, сначала слегка, боязливо, затем слились в глубоком поцелуе, словно в последний или, наоборот, в первый раз. Она обхватила его руками, несколько неуклюже из-за стеснявшей движения формы, а он прижал ее к себе.
Казалось, все остальные в кабине перестали существовать — и Лея, и Хэн, и Чуи, и дроиды, и Люк, — а вместе с ними перестали существовать прошедшие двадцать лет.
Никто в кабине не удивился, когда Даала и Лигеус, не говоря ни слова, вышли из кабины, держась за руки.
— Похоже, ваша беседа переносится на более позднее время, — заметил Хэн, садясь рядом с Леей на черный кожаный диван.
Лея вздохнула и положила голову ему на плечо, ощущая невероятную усталость.
— Похоже, да.
Он обнял ее, и руки его показались удивительно сильными и твердыми сквозь грубую ткань ее рубашки. От него пахло потом и горелой изоляцией; шершавый подбородок царапал ее висок, и горячее дыхание согревало кожу. Ей ничего больше не хотелось, кроме как оставаться рядом с ним, медленно погружаясь в сон.
Люк смотрел в иллюминатор на тонкий желтый след грузовика Юмолли Дарм, взлетавшего с планеты.
«С ней ничего не случится, — подумал он. Ему казалось, будто он смотрит вслед ловчей птице, которую после многих лет службы хозяин отпускает на волю. — Ей хватит здоровья и сил. Когда-нибудь она найдет свой путь к Силе, к свету». Он почувствовал странную легкость, умиротворенность и свободу.
Голубое небо превратилось в черный, усеянный звездами космос. Стали видны очертания кораблей флота, похожие на серебристые подвески на черном фоне, — мир, к которому он стремился с восемнадцати лет, когда смотрел в небо над Татуином.
Она освободила его, подумал он, позволив ему отправиться по его собственному пути, куда бы этот путь ни вел и где бы ни суждено было ему завершиться.
Он услышал за спиной тихие шаги, зная, что это Лея, еще до того, как ее руки легли ему на плечи.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила она.
— Да, — тихо ответил Люк. — Со мной все в порядке.
