— Усилить посты, товарищ генерал?
Державший Цыгана протасовец по знаку генерала разжал руку, и наемник с шумом втянул ноздрями воздух, потирая горло. «Винторез» остался у военстала. В груди будто костер развели, Цыган сжал зубы до хруста, удерживая вопль ярости. Так облажаться! Опять попасть в руки Протасова! Он сплюнул в бессильной злобе. Можно было догадаться, кара минжа, можно было догадаться!
Генерал с недобрым удовольствием разглядывал Цыгана и скрючившегося под стеной Ботаника.
— Уже не надо, — произнес он неторопливо и сложил руки за спиной. — Проверить посты, подготовить смену. Вывести людей из палаток.
— Так точно! — вытянулся начкар. Военсталы вслед за ним вернулись в караулку, оттуда послышался его голос, раздающий команды.
На крыльце генеральского дома тоже включили прожектор, и он высветил блокпост за домом, метрах в тридцати: заграждение из мешков с песком, полосатый шлагбаум, полутораметровые ежи по ту сторону блокпоста и уходящий от заграждения за палатки забор из колючей проволоки. Часовой в «цифре», со «скаром» на груди, махнул, чтобы убрали свет, и кто-то на крыльце опустил прожектор ниже, так, чтобы он освещал пространство возле дома. Яркий электрический свет подсветил фигуру стоявшего в темноте генерала. Цыган повернул голову и наконец прямо посмотрел на своего врага.
— Кого я тогда убил? — спросил он хрипло. Протасов поднял брови:
— Что?.. Ах это. Новая жертва вашей сталкерской глупости. — Он кивнул военсталу в окне у Цыгана за спиной, и тот отвел ствол «скара» от затылка наемника. Цыган медленно повернулся, посмотрел поверх подоконника в комнату. Военстал, по-прежнему держа его под прицелом, сделал три шага назад и, откинув одеяло, перевернул лежащее на кровати тело.
Цыган понял, что это сталкер, еще не разглядев связанные за спиной руки и пластырь крест-накрест на губах. Заросшее щетиной лицо с ввалившимся щеками и грязная куртка — кто-то из пленных. Цыган ссутулился, опустил голову. Колючий ком встал поперек горла, во рту собралась горькая слюна. И тут Протасов его переиграл…
— Излучатель сюда! — приказал генерал. — Тащите монолитовца. И снимите с него шлем! Хочу посмотреть, что они под ним скрывают…
Двое военсталов вытолкали Кузнецова из дома. Цыган обернулся — ему тоже было интересно, как выглядит сектант.
Третий военстал спустился с крыльца, держа Кузнецова под прицелом, четвертый, опустив штурмовую винтовку, стал расстегивать черный шлем. Стекло тускло поблескивало в свете прожектора, стала видна трещина сбоку.
Кузнецов пару раз дернул головой, то ли мешая снимать шлем, то ли помогая. Затем черную сферу сняли у него с головы, и показалось бледное, с полупрозрачной кожей лицо, которое как будто бы много лет не видело солнца. Лицо живого мертвеца.
Волосы у сектанта были сбриты, голый череп поблескивал, и на коже виднелись красноватые кружки. Военстал передал шлем Протасову, и тот заглянул внутрь с брезгливым любопытством.
Цыган посмотрел Кузнецову в глаза. Взгляд у монолитовца был пустой, ничего не выражающий. Цыган почему-то думал, что будет иначе — хоть какое-то чувство должно появиться в момент такого бесславного поражения! Если не гнев, не ярость, не злость — то хотя бы горечь или печаль… Но сколько ни выискивал он, не мог обнаружить никакого проблеска в глазах и бледном лице — сектант оставался живой машиной, биороботом, бездушным слугой Монолита. «Интересно, — вдруг подумал Цыган, — что сделают с Кузнецовым его командиры, если он не погибнет от рук генерала? Просто сотрут память об этом событии или подвергнут жестокому наказанию, которое обычному человеку и вообразить страшно? Как можно наказать робота?..»
Генерал явно знал, как наказать беглых, посягнувших на него сталкеров. Он отступил на пару шагов, пропуская завернутую в брезент тележку на маленьких колесиках, уже знакомую Цыгану. Только в прошлый раз Цыган не видел, что прячется под брезентом, а сейчас ему — и не только ему — предстояло познакомиться с этой штукой.
Тележку толкали двое крупных военсталов — она была тяжелой и по земле катилась неохотно. По знаку генерала военсталы расчехлили прибор. Метры плотной, громко шуршащей ткани сползали, постепенно обнажая таинственное, зловещее оружие, изобретение генерала Протасова или черт знает кого. Во всяком случае изобретение, которым Протасов владел в настоящий момент и всячески использовал во благо себе и во зло Зоне, давно ставшей Цыгану вторым домом. Наконец последние слои брезента упали на землю, явив миру излучатель.
Выглядел прибор неказисто, но Цыгана пробрала дрожь при одной мысли о том, что с его помощью было сделано.
Судя по тому, что нижней частью прибора служил дизельный генератор, электричества он жрал немеряно. На тележке лежал железный ящик длиной почти полтора метра, высотой около метра и шириной чуть больше пятидесяти сантиметров. От этой дуры шли провода к двум ящикам поменьше, стоящим сверху, из торца одного выходил раструб, из центра раструба торчал стальной стержень. На конце стержня Цыган с трудом разглядел закрепленную на двух металлических лапках тончайшую пружину, похожую на нить накаливания в электрической лампочке. Венчал сооружение ноутбук, подключенный и к генератору, и к одному из ящиков поменьше.
«Еще не все потеряно, — лихорадочно соображал Рамир, бросая вокруг быстрые взгляды. — Долг освободит ребят, они заберут оружие со склада, ведь Кузнецов снял часового, и сейчас подойдут, надо только немного потянуть время, чтобы они успели…»
— Товагищ генегал, это я их пгивел! — раздался знакомый веселый голос.
Цыган обернулся. Между караулкой и домом Протасова шагал Сержант, ведя Долга со скованными впереди руками. У долговца пламенел синяк во всю щеку, окровавленный бинт свисал с раненой правой кисти, волочился за ним по земле. Долг смотрел прямо на генерала, и бледно-серые глаза его пылали неиссякаемой ненавистью, обескровленное лицо было неподвижно, но Цыган видел, чего стоило Долгу это спокойствие: левое веко дрожало без остановки, и пальцы на правой руке подергивались.
— Пгишлось пгиложить пагу газ, — пояснил Сержант, ухмыляясь во весь рот, — а то хотел пленных выпустить.
У вояки не хватало рукава, из носа подтекала кровь, губа была разбита: Долг не сдался без боя.
— А где Падла? — не сдержался Цыган. Сержант сделал пару шагов вперед и посмотрел ему в лицо.
— Пгигезал я вашего бандита, — сказал он, сняв с плеча ремень и показав трофейный «абакан».
— Предатель, — с отвращением процедил Долг.
— Это я их пгивел, товагищ генегал, — повторил Сержант, отпуская пленного. — От самого «Гостка». Генерал сдержанно кивнул:
