которые мы помним сами. — Гаунт вздохнул. — Когда они мне сказали об этом, я на мгновение задумался, а что, если бы я погиб здесь. Я задумался, если бы я погиб здесь и стал призраком, и был бы призраком все то время, которое я провел с Танитцами.
— Я могу видеть, как ты пришел к такому умозаключению, — ответил Дорден. — Кто я такой, чтобы отрицать такое?
Гаунт улыбнулся и кивнул.
— Мне нужно рассказать тебе кое-что, — сказал Дорден, поворачиваясь к Гаунту.
— Что-то плохое? — спросил Гаунт.
— Я говорил, что тебе это не понравится.
— Ладно, — сказал Гаунт.
Дорден откинулся.
— Я провел тесты. Я проверил этого старого ублюдка.
— Цвейла?
— Да. Я сделал все тесты.
— Что-то вернулось, так ведь? — спросил Гаунт.
Дорден кивнул. — Лейкемия. Рак крови. Он повсюду в нем.
— Он, Трон. Сколько?
— Цвейлу? Этот старый ублюдок будет жить вечно.
— Но...
Дорден вздохнул. — Он не любит тесты крови, так ведь? Старина Цвейл не любит иголки. Мне пришлось показать ему, как это делается.
— И?
— Когда я отвернулся, он поменял образцы.
— Значит... о, нет. Нет. Нет!
— Тсс, — произнес Дорден.
— Мои глаза не позволят мне плакать, — сказал Гаунт, смотря на своего старого друга.
— Возможно, это хорошо.
— Сколько?
— Шесть месяцев, если мне повезет. Но я хочу продолжать. Ты знаешь, и Анна знает. Не говори больше никому. Я хочу сражаться до конца. Я хочу служить до конца. — Гаунт кивнул.
— И я бы хотел упокоиться здесь, когда умру, — сказал Дорден.
Гаунт посмотрел на крышу Танитской часовни. У мертвых было умение находить путь назад на Балгаут.
— Я позабочусь об этом, — сказал он.
ЭПИЛОГ
Девятый День
Врата Олигархии, днем девятого дня, по левую руку от Слайдо. Впереди, знаменитые Врата, защищаемые машинами скорби Херитора Асфоделя. Озера грязи. Ненормальная погода. Химический поток, вызванный орбитальной бомбардировкой и токсинами Херитора. Расплавленная смола в воздухе, подобная проливному дождю.
Гаунт пригибался, пока дождем сыпались снаряды.
Колючая проволока затянула небо. Ба-бахи от взрывов, слишком многих взрывов. Облака розового тумана слева и справа от него, когда в людей попадали. Впереди, под Вратами, машины снова зажужжали.
Они окопались напротив маленькой заставы у ворот с характерным орнаментом в виде аквил. Бомбардировка была такой мощной, что Гаунт сомневался, что строение будет стоять на следующий день, или даже через час. Оно будет стерто с мира и из его памяти.
Его сержант, любимый Танхаус, выкрикнул приказ атаковать. Отделение, вперед!
Гаунт посмотрел назад. Отряды СПО приближались к фронту, пригнув головы. Он должен был отдать должное их решимости. Обычно, у них было не больше, чем винтовки со скользящим затвором и штыки, но они, тем не менее, бросались на передовую.
— Как дела? — крикнул молодой офицер СПО над ревом бомбардировки, когда пригнулся в укрытии.
— Весьма терпимо, — крикнул в ответ Гаунт. — Если мы сможем собраться здесь и поднажать, у нас все еще может быть хороший день!
Он поднял взгляд. Башня Плутократов была самым огромным строением, которое он когда-либо видел.
Ничто во Вселенной не опрокинет ее.
— Эх, кто знает, что мы сможем сделать, — произнес в ответ офицер СПО. — Мы могли бы даже опрокинуть этого ужасного большого ублюдка!
— Мне нравится, как это звучит, — ухмыльнулся Гаунт. Он протянул руку.
— Я – Гаунт, — сказал он.
Молодой СПОшник схватил руку Гаунта и пожал ее.
— Жайме.
Гаунт улыбнулся.
— Рад познакомиться, — сказал он. — Давай покончим с этим.
