Пульс… пуль-са-ция. Мертвые. Мертвы. Умерли. Смерть. Страх свел с ума. Сумасшествие. Карусель из слов, лишенных жизни. С-мерть. У-мерли. Мерт-вецы. Караван мертв, каждый у-мер в одиночестве, наедине со своим страхом. Я схожу с ума. С-мерть пульс-ирует в моих висках… П-у-л-ь-с-а-ц-и-я…
Мириады капель воды рушатся на остывающую, дышащую осенью землю. Я могу разглядеть каждую из них, но смотрю сквозь дождь, его плотная, обжигающе холодная пелена не может укрыть скорый поезд, который увезет Ее от меня. Гладь равнодушного стекла покрыта слезами оплакивающего нас неба. Оно бьется, стучит в окно упругими, косыми струями яростного, неистовствующего ливня, но врезаясь в неподатливую прозрачную преграду, разбивается на неисчислимое множество осколков-капель и бессильными ручейками стекает вниз. Перрон, каменный истукан, впитает соленые слезы небесного свода и похоронит его и мою тоску в трещинках грязного, изломанного асфальта.
Я не могу пробиться через толщу безмолвного окна, взгляд упирается в собственное отражение. Есть ли с той стороны Она? Припадаю к мокрому стеклу, но вижу лишь свои глаза, уставившиеся в отчаянную пустоту. Мрак, царящий в поезде, смеется надо мной и превращает плоскость окна в кривое зеркало, где может отразиться лишь боль и безумие…
– Юля!
Крик, словно молот, набат в умирающих сумерках.
– Юля!
Глаза. Они проступают сквозь отражение, заслоняя все остальное. Ее глаза изумрудного цвета, смотрят на меня с той стороны. Через миг они исчезнут – состав содрогается огромным железным телом и приходит в движение…
Но я нашел Ее. Она по ту сторону мчащегося прочь поезда-призрака, имя которому Смерть.
– Юля!
Голос звучал совсем рядом. Она увидела Владимира, он звал ее и прислушивался, неуверенно оглядываясь по сторонам. Посмотрел прямо на нее. Он все время был здесь, а она даже не заметила?
– Володя!
Ее рука натолкнулась на невидимое препятствие, сильно ударилась обо что-то, фонарик отлетел в сторону и погас, но каким-то образом она продолжала видеть мужа. Что за сила обитает в туннеле, сила, которая подарила ей возможность увидеть Владимира?! И эта сила поставила стену между ними, совершенно неприступную и не поддающуюся никаким ее усилиям.
– Володя! Господи, да что же это такое?!
Юлия старалась пробить эту преграду, руками, до боли в разбитых пальцах, но безуспешно; обманчиво-прозрачная, она прочно стояла между ними. И теперь Владимир смотрел куда-то в пространство, как будто потерял Юлию из виду. А она, вытирая слезы с глаз одной рукой, другой безостановочно пробовала достучаться, привлечь его внимание. Уже понимая, что по ту сторону он не видит и не слышит ее. И она ничего не может с этим сделать. Сдаться? Никогда! Страшно уже не было, Юлия знала: все, что она хочет и к чему стремится, находится по ту сторону. Или эта преграда ее пропустит, или… Или ничего больше не нужно. Не важно. Незачем.
Пульсации больше нет. Время остановилось. Иссякло. И некому перевернуть песочные часы.
Я нашел Еe. И потерял. Призрачная грань разделила нас. Любящие глаза смотрели на меня всего лишь мгновение, а потом пришло одиночество.
Чьe злобное проклятие разлучило нас? Увидеть и потерять… Чья невыносимая жестокость закрыла мои глаза и лишила возможности видеть Её?
Я не помню себя, память мертва, и впереди лишь провал, за которым не будет совсем ничего. Слова уходят, стирая следы на песке, оставляя от воспоминаний лишь пепел. Путеводная нить истлела, и сознание больше не бьется мотыльком у гаснущей лучины. Одно только имя удерживает от прыжка в пустоту. Якорь, не дающий сорваться… Юля, не дай мне сделать последний шаг…
Стоя на коленях, Юлия прижималась щекой к этой проклятой стене. Володя… Он не слышал, рассеянно смотрел на нее и сквозь нее, как будто она была так же прозрачна, как эта несуществующая и непреодолимая преграда. Володя… Он не видит! Она снова царапала стену, била по ней ладонями, не ощущая боли. Боль была не здесь. Уже не было боли. Она сама была ею. Казалось, что стена немного поддается под ударами, но только казалось. Он не слышал. Володя! Юлия звала его, но он только жадно вглядывался куда-то, где только что видел ее. И взгляд скользил мимо.
– Володя! Почему? Почему это происходит?!
И теперь она не может протянуть руку и прикоснуться к нему. Почему она столько времени отдала не ему?! Володя… Двигаясь вдоль стены, Юлия пыталась поймать его взгляд. Пусть посмотрит еще раз, неужели не чувствует, что она здесь, в двух шагах? Он всегда сам искал ее, шел за ней, а теперь не находит… Не чувствует?
– Володя! Я… – Голос сорвался, она беззвучно шевелила губами, но он должен услышать. А если он не услышит, она скажет самой себе. – Я здесь. Я люблю… – Больше нечего было сказать. Его лицо расплывалось перед глазами, она испугалась, что он опять исчезнет, вытерла слезы, лицо мужа оставалось таким же отстраненным, он прислушивался к чему-то внутри себя, а Юлию не слышал. Почему Владимир снова не позовет ее?
– Как я без тебя?
Впервые возникла эта мысль. Без него… Как можно, ведь они вместе. Их же нельзя разделить. Но они оказались по разные стороны. Он уходит… Что же не дает уйти вместе с ним? Не позволяет сбыться единственному желанию… Преграда не стала тоньше, по-прежнему не поддавалась, она начала понемногу липнуть к рукам, незаметно, становясь всё больше похожей не на стекло, а на живой организм. Паутина. Плотная и гибкая. Она не выпустит того, кто попался. Юлия и не сопротивлялась. Только смотрела вслед Владимиру, который уходил в темноту, спокойный, забывший всё, что раньше знал. Который ничего не помнил и ничего не чувствовал. Не слышал и не видел. Не любил.
Владимир, который ее не любит. Мог ли существовать такой Владимир? Она его видела и не верила собственным глазам. Пальцы теряли чувствительность, намертво прилипнув к невидимой стене. Она понимала это, но не придавала значения. Когда всё, что ты видишь – это любимый человек, вдруг в один момент переставший быть родным и близким, уже не до того, что чувствуют твои руки. Сердце перестает существовать. Нет мыслей. Нет ничего. Остается пустая оболочка, и безразлично, что с ней происходит дальше. Она боялась его потерять, и это произошло. Вот сейчас, прямо сейчас и происходит… Ничего нельзя сделать. Юлия только заметила, что смотрит сквозь собственную полупрозрачную руку, которая постепенно становилась частью этой стены. Не имеет значения. Он ушел. Больше не видит ее. И если каким-то образом можно быть ближе к нему – она будет. Пусть недолго. Но она еще видит Владимира, он не потерян окончательно. Ближе к стене… Тело почти не ощущалось. Едва улыбаясь, Юлия уже не думала – чувствовала мысль: «Я обманула. Мне не страшно. Пусть я всегда буду здесь… Или не буду вообще. Нигде и везде вокруг него. Только бы не смотреть на него вечно С ТОЙ СТОРОНЫ. Не страх воплотился – просьба выполнена. Последняя просьба. И будь ты проклята, преграда на моем пути!»
