Ознакомительная версия.
Ярош наконец справился с донельзя узким халатом и примостил на голове крикливого цвета тюрбан.
— Я похож на попугая, на шута, на дурачка деревенского! Если кто из вас хоть словом об этом обмолвится, вызову на дуэль!
— Не огорчайтесь, дорогой барон, — улыбнулся я. — Вся наша компания смотрится ничуть не лучше. Подумайте о другом. Сколько пользы королевству принесут наши находки.
— Только об этом думать и остается, — печально вдохнул Ярош.
Последняя трудность показалась мне просто непреодолимой. Лошади степняков, а именно упряжь, в которой они находились, несколько отличалась от уже привычной вашему покорному слуге. Поводья и седло присутствовали, были по традиции крикливой, веселой расцветки и украшены драгоценными камнями, а вот стремена отсутствовали как факт. Как обычно садишься на коня? Правильно. Если ты правша, то подходишь к левому боку, ставишь ногу в стремя… Опа, а стремени-то и нету. Что, спрашивается, с этим делать? Вот и я не знаю.
Смотря на мои метания, Амир посоветовал самый простой из возможных вариантов, а именно — подвести лошадь к камню или пню, да и залезть с него в седло, чем я тут же и воспользовался.
— Не забывайте, — кивнул Амир, — говорить буду только я. Вы лишь кивайте и не открывайте лиц.
— Попробуй тут забудь, — подал голос Парус. — Что мы там хоть искать-то должны?
Внезапно три пары глаз уставились на меня. Вот значит как?
Я в сомнении закусил губу.
— Импровизировать. В первую очередь надо максимально близко подойти к челноку. Этого разъезда не скоро хватятся, так что время у нас вроде как есть. Ну а потом, потом молиться, чтобы все механизмы самого челнока были в порядке. Возвратиться назад таким же способом будет крайне затруднительно.
— Меньше слов. — Ярош ударил пятками по бокам мохнатой лошадки. — Давайте выдвигаться.
Дабы не выделяться, пришлось придерживаться того неторопливого вялотекущего темпа, с которым передвигался настоящий патруль. Старинное асфальтовое шоссе, невесть откуда появившееся в этом богом забытом месте, прорезало лес напополам и резко уходило в самое сердце чащобы. Лошадки вяло плелись по ровной дороге, я пытался удержаться в незнакомом мне седле, и через полчаса, в течение которых я проявил чудеса ловкости и балансировки, показались первые трехэтажные строения. Да, именно строения. Наш подменный патруль приближался к самому настоящему городу.
На въезде в город появились первые кочевники, везущие на подводах продовольствие и запасы стрел. Лаяли собаки, смеялись дети, слышалась звонкая женская перебранка. Кое-где кудахтали куры и блеяли козы.
Вопреки моим ожиданиям, степняки в домах не селились, предпочитая крепким бетонным стенам свои неизменные юрты из шкур и меха. Жгли костры, варили снадобья и нянчили детей.
— Самое большое поселение кочевников, что я видел, — прошептал в недоумении Амир. — Ходили мы в походы, там до трех сотен воинов зараз наблюдали, а тут семьи, дети, скот. Уж и кочевниками-то их назвать язык не поворачивается.
— Нам к челноку, — тихо прошептал я. — Подъедем поближе и сориентируемся на месте. Соваться сразу резона не вижу. Заметят и вычислят.
На нашу раскрашенную в дикие цвета четверку пока что никто не обратил внимания. Самые обычные сыны степей, разве что ростом побольше. Оружие их, халаты и тюрбаны тоже, а то, что лицо закрыто, так принято почти. Без шейного платка либо лишнего отворота тюрбана в пыли особо не навоюешь. Из всего тела кисти рук да глаза видны.
— Пока нам везет, — тихо прошептал Ярош. — Действуем в том же духе.
Мимо вновь проехало четверо конных, не обративших на нашу группу ни малейшего внимания.
Серая стальная громада спасательного челнока горделиво возвышалась над древним поселком спасшихся в катастрофе землян. Видимо, не одно поколение их жило неподалеку от корабля, раз затеяли строительство и даже проложили асфальтовое шоссе, оставшееся в целости и сохранности до сих пор. Удивительная прочность, на зданиях не трещины. Стекла в окнах — и те целехоньки, не видно выбитых или отсутствующих. Почему тогда степняки не входят внутрь? Ах, точно, кодовые замки. Вон как раз один из таких, светится запыленным табло на двери.
То, что замки на подъездах до сих пор работали, вселяло в меня надежду, что и с кораблем должно быть все в порядке. Поселок почти наверняка был запитан от самого челнока, его центрального реактора, и невидимый механизм прилежно трудился, многие века бесперебойно поставляя энергию. В какой-то момент я испытал чувство полной нереальности. Смешение культур, технологий, запустения и порядка сбивали с толку и не давали ясно мыслить. Вот идет степняк, колченогий смуглый азиат, то и дело припадая на левую ногу и придерживая рукой колчан с черными стрелами, а вот уже светится табло вполне себе обычного домофона. Такие на Земле можно увидеть чуть ли ни на каждом подъезде.
Сам «Ястреб» представлял собой неприступную крепость. Сотни тонн бронированного металла, пропахав в земле здоровенную глубокую траншею, возвышались посреди поселка, будто Фудзияма на рекламных открытках всем известной страны. Но если отстроен город, значит, его построили люди из челнока, ну или их дети и внуки, что вероятнее всего. Если же его построили люди, значит, кто-то из них вышел из челнока, а если вышел, значит, и войти несложно. Знать бы только как.
— Надо остановиться, — решил я, — и все обмозговать.
Судя по моим наблюдениям, сами кочевники к челноку близко не подходили, разместив свой лагерь метрах в трехстах от здоровенной стальной туши «четверки». Относились к этому месту с явным почтением. Если же в самом городе мусора, костей и обрывков одежды набралось бы на сотню контейнеров, то узкий участок земли около «Ястреба» представлял собой идеально выметенную и убранную площадку. Может быть, даже траву выщипали, жаль только издалека не разглядеть.
Заехав за угол одного из домов, мы с облегчением принялись слезать с лошадей.
— Вроде бы прокатило, — довольно кивнул Грецки. — Разгильдяи эти кочевники. Ни постов, ни проверок, приходи, кто хочешь и бери, что надо.
— А я думаю, правильно у них все, — пожал я плечами. — Ну кому, скажите, кроме, разумеется, нас четверых, придет в голову переодеться в местное рубище и тайно проникнуть в их священное место? Это же чистой воды самоубийство!
— Предлагаю схорониться до ночи, и когда все успокоится, попытаться подойти поближе, — предложил я.
— До ночи оставаться здесь не можем, — покачал головой Амир. — Это пока на нас не обращают внимания, а потом заметят рост, ширину плеч и родовой перстень на указательном пальце барона.
Ознакомительная версия.
