Последняя фантазия - Григорий Семух

Ветер лениво перекатывал волны, облака так же лениво скользили по небосводу, скатываясь к тонкой нитке горизонта, туда, где в мутное белесое небо, впивались острые клыки скал, орошая все вокруг, кровавыми брызгами заката…

— Нет, не так.

Получилось как-то слишком привычно, я бы даже сказал, олдово…

Я взмахнул рукой, остановив движение туч, жестом отмотал время назад. Вытащив из-за горизонта солнце, повертел его в руках. Желтый огненный шар, приятно пощипывал ладони и резал глаза, но почему снова желтый? Сколько миров я уже создал? Сколько планет, цивилизаций? И всякий раз моё творение освещалось желтым солнцем.

Желтое солнце на закате становится красным, слишком привычно и скучно, почему бы не сделать закат зеленым?

Хм, вариант интересный. Солнце на закате, становясь зеленым, будет окрашивать в зеленый и небеса. Зеленые небеса будут сливаться цветом с зеленой травой в степях, и будет казаться что на какой-то момент небо словно соединилось с землей… Пожалуй, эта оптическая иллюзия, может стать основой для религии в культуре какого-нибудь степного народа кочевников, которые будут бесконечно кочевать, по бесконечной степи, в поисках того волшебного места, где небо касается земли. Осталось только придумать этот народ, и эту культуру, а потом создать. Но сначала солнце.

Может быть если сделать звезду побольше… Я дунул в огненный шар на ладони увеличив его вдесятеро и перекрасив в голубой, зашвырнул на место, разве что в этот раз на пару космических единиц подальше. Пошевелил пальцами в воздухе, заставив атмосферу сгуститься, помял, скомкал, растянул, меняя структуру газов, и вернув все на место, запустил время, не забыв мысленным свайпом сдвинуть пространство, мгновенно сменив скальную гряду на бескрайнюю степь

Голубой, с белой сердцевиной диск солнца, стремительно скатился к горизонту, окрасив небо всеми оттенками зеленого, и на краткий миг, буквально на пару ударов сердца, соединив небеса с уходящей в бесконечность степью. Закатный мост продержался недолго — крошечные доли градуса оборота планеты, считанные угловые микросекунды, и небеса вновь отделились от земли. Изумрудная зелень, плавным градиентом ушла в голубую лазурь, вслед за которой на молодой мир, опустились мрачные фиолетовые сумерки — солнце полностью скрылось за горизонтом.

— Красиво — я снова свайпнул пространство вернув на место горную гряду — но надо слегка замедлить, плюс потерялась аналогия с клыками скал, разрывающими в клочья небеса — кровавости больше нет. Впрочем отсылку можно сохранить изменив константы. Пусть у существ в этом мире будет зеленая кровь… Да, точно, этим мы дадим понять что тутошние аборигены не люди, и в жестоких сценах рейтинговая комиссия не сможет придраться к зеленой кровавости. Пожалуй получится сбросить возрастное ограничение с шестнадцать плюс, до тринадцати, но нужно будет поправить немного сценарий.

Я закрыл глаза, вспоминая лица главных героев, и они тут же появились передо мной. Создавать их целиком мне было лень, поэтому живые головы моих персонажей ныне сидели на грубых, деревянных на вид манекенах. Лица ожили и задвигались, одну за другой перебирая все положенные им по сценарию эмоции, пока на лице одной из девушек, не появился легкий румянец смущения. Остановив время я шевельнул парой извилин(так я называл ментальные усилия) и сменил константы, кровь теперь стала зеленой. Щеки девушки вместо привычно-розовых, вдруг пошли зеленоватыми пятнами, словно под ее кожей завелась плесень, как голубая плесень внутри сыра. Плесень! Черт!

Не вовремя всплывшая мысль закоротила цепочку восприятия, тут же выхватив из подсознания запах сыра, стилтона или дорблю, я не разобрал — они мне не нравились одинаково. Сыр потянул за собой следующую цепочку восприятия, та еще одну, цепная реакция раскрутила воронку воображения и спустя несколько секунд, когда я сумел погасить вспыхивающие в разуме словно лампочки гирлянд ненужные мысли, лица моих персонажей превратились в жуткие оплывшие хари, с желтой, жирно блестящей кожей, под которой расползались метастазы зеленой плесени… Черт.

К горлу на мгновение подступила тошнота, а каньон внизу, над которым я сейчас парил и который вчера пол дня создавал, заполнился мерзкой, вонючей жижей, словно где-то в глубине прорвало несуществующие в этом мире канализационные трубы. Канализация тут же вытянула из недр подсознания ещё одну ассоциацию — городскую легенду о крокодилах в канализации Нью-Йорка…

Крокодил не заставил себя ждать — уродливая, тварь, больше похожая на какого-то динозавра чем на привычного мне крокодила, вынырнула из коричневой жижи, и попыталась поймать меня, парящего в воздухе над каньоном. Огромная челюсть словно раскололась пополам, раскрывшись казалось, метров на двадцать, туша, навскидку весом в несколько десятков тонн, выскочила из заполнившей каньон бодяги, словно дельфин, только метров на сто в высоту, и у нее были все шансы проглотить меня как муху. В моменты случайных скачков мысли, контролировать воображение трудно. Вместо того чтобы развеять тварь — в конце концов именно я ее и создал, пусть неосознанно, пришлось по быдляцки отбиваться телекинезом — почему-то телекинез всегда легко представить. Возможно потому что когда начинаешь работать с воображаемой реальностью, перемещать объекты не прикасаясь к ним — это первое действие что ты изучаешь и оно вбивается куда-то в подкорку.

Когда громадные челюсти уже начали схлопываться вокруг меня, я взмахнул рукой, создав вокруг себя некое подобие силового мыльного пузыря, о который раскрошились громадные зубы. Еще один взмах руки — в моменты потери контроля приходится помогать движению мысли, движением рук — и огромная тварь улетает к стенке каньона, размазываясь о нее как жук о лобовое стекло автомобиля — эту картинку я видел достаточно часто, чтобы с легкостью представить нечто подобное.

Мысленным усилием я зачистил стенку каньона от ошметков крокодила, удалил висящих в воздухе персонажей все так же перебирающих случайные эмоции, что на уродливых лицах выглядело весьма жутко и покинул мир отключившись от системы.

— Ты сегодня что-то съел не то? — Поинтересовалась моя ассистентка что сидела за компьютером напротив, и наблюдала на мониторе за буйством моей фантазии — с чего это такой поток дерьма?

— Сыр — я отключил провода сканеров, выводящих картинки возникающие в моем воображении на экран, и встал из кресла — вонючий плесневелый сыр. Мне напомнили о плесени зеленые щеки героини а дальше не удержал цепную реакцию, ушел в прыжки мысли… Крокодил еще этот…

Алиса, моя ассистентка подхватила со стола кусок полимерной глины для лепки, и бросила его мне, я поймал мягкий и теплый, видимо заранее размятый комок на лету, и