За глупость платят дважды - Саша Фишер

Keiner kann hier unten stören

Niemand niemand darf uns hören

Nein man wird uns nicht entdecken

Wir lassen uns das Leben schmecken

(Никто нас здесь внизу не потревожит

Никто, никто нас не услышит

Нет, нас не найдут

Мы можем свободно наслаждаться жизнью)

Wiener Blut — Rammstein

— Удивительно скучное зрелище, — Крамм отошел от окна и осторожно сел на невесомый стул на тонких ножках. — Фогели так высоко не забираются.

Шпатц остался стоять, завороженно глядя на раскинувшееся далеко внизу облачное море.

— Ты ничего не хочешь мне наконец рассказать? — Крамм сложил ноги на пустой стул напротив него. — Что означает наше внезапное бегство из Пелльница на этом чудовище? И как это связано с твоей аудиенцией у кайзера?

— Герр доктор обещал все объяснить позже, — Шпатц наконец оторвался от созерцания белопенных облаков и повернулся к своему анвальту. — На самом деле я знаю немногим больше твоего.

— И с тебя потребовали хранить клятву о том, что ты сохранишь это немногое в строжайшем секрете? — Крамм посмотрел на пустой стол и вздохнул. — А кормить хотя бы нас в дороге обещали?

— Нет, от меня никто ничего не требовал, — Шпатц медленно покачал головой. — После моего рассказа, Готтесанбитерсдорф бесцеремонно выпроводил меня в приемную. Через полчаса вышел сам и потребовал следовать за ним. Мы сели в мобиль, вернулись в Фалькенест, где нам с вами дали полчаса на сборы. И все...

— А о чем был разговор с кайзером?

— О сигнальных башнях, Паули Вийко и виссенах, — Шпатц пожал плечами. — Вы это все и так знаете...

Вчера поздним вечером мобиль доктора Готтесанбитерсдорфа привез Шпатца и Крамма на флюгплац, где, как оказалось, их ждал огромный цвайфах-гехайз-люфтшифф. Раньше Шпатц про такие только читал — два сигарообразных корпуса, соединенные общей гондолой. Обычно такие люфтшиффы называли доппелями и использовались для перевозки крупных грузов или высадки десанта. Это чудовище было способно приземлиться практически на любой условно ровной поверхности, главное, чтобы места хватило. Но внимательно рассмотреть доппель Шпатц не успел. Мобиль доктора без всяких проволочек пропустили прямо к трапу, постоять у которого Готтесанбитерсдорф не позволил. А как только они поднялись на борт, раздался сигнал отправления. До каюты Шпатца и Крамма провожал неразговорчивый детина в знакомой уже черной униформе. Именно такие ребята сопровождали доктора в Флауменблут. Черные мундиры, серебряный кант и силуэты хищных птиц в петлицах. Крамм попытался задать провожатому вопрос, но тот молча проигнорировал его слова, взбираясь по решетчатым металлическим ступеням куда-то на самый верх. Каюта оказалась крохотной, с двумя кроватями одна над другой и крохотным узким шкафом с двумя отделениями. Никаких окон или чего-то подобного. После чего человек в черном удалился, оставив дверь открытой. Мерно стрекотавшие до этого турбины взревели, люфтшифф качнулся, пол едва заметно накренился — они поднялись в воздух.

Их каюта выходила в коридор, который заканчивался маленьким холлом с большим наклонным окном и тремя столиками. Другой конец коридора упирался в дверь санитарного блока, в котором унитаз тесно примыкал к раковине для умываний, а под потолком была закреплена лейка душа. Инструкция на двери предписывала пользоваться туалетом исключительно сидя, держась за поручни. Принимать душ следовало не дольше трех минут.

— Что-то мне подсказывает, что кое-что я все-таки пропустил, — проворчал Крамм. — Надеюсь, у тебя были веские основания скрывать. Кстати, мы же не пленники?

— Замков я вроде не вижу, — Шпатц приоткрыл дверь кают-компании и выглянул на лестницу.

— Пахнет едой и кофе, — Крамм потянул носом воздух и встал. — Предлагаю выбраться на разведку, никаких указаний сидеть на месте и слушать урчание желудка нам не давали.

— Может быть, нам наконец расскажут, куда нас везут и зачем, — Шпатц взялся за тонкие перила и стал осторожно спускаться вниз вслед за Краммом. Сначала Шпатц опасался, что они заблудятся в лабиринте лестниц и переходов, но сориентироваться оказалось легко — нужно было всего лишь идти на запах еды и гомон множества голосов. Столовая обнаружилась тремя этажами ниже. Это было просторное помещение, поделенное на две части невысокой стенкой — в правой стояло два длинных стола, а в левой, примыкающей к ряду больших окон — несколько отдельных маленьких. Один из длинных столов был занят людьми в черных мундирах. Сосчитать их Шпатц не успел, но прикинул, что их около тридцати. Вопреки ожиданиям, они сидели не с каменными лицами, механически поглощая еду из тарелок, а весело болтали, шутили и даже смеялись. Почти все маленькие столики, кроме двух, были свободны. Один был занят четырьмя ничем не примечательными мужчинами в обычных штатских костюмах, а за другим сидели три женщины. Одна молодая и две постарше. Рядом со вторым столиком приплясывал сам доктор Готтесанбитерсдоф, одетый в костюм в красно-фиолетовую клетку и желтую с золотой нитью рубашку. Его рыжие волосы были гладко зачесаны назад.

— О! Герр штамм Фогельзанг! И герр Крамм! — доктор взмахнул длинными руками и стремительно направился к порогу. — Как хорошо, что вы сами догадались прийти, я уже думал, что придется кого-то послать вас будить! Значит так, схема у нас простая — вы подходите к раздаче и получаете свой завтрак, специального обслуживающего персонала здесь нет. А потом присаживаетесь на любое свободное место. Надеюсь, все понятно?

Шпатц и Крамм синхронно кивнули