Никита. – Вы сообщили ему, что хотите подпалить дом?
– Нет, – покачала головой Татьяна. – С одной стороны, я понимаю, что это сделать необходимо, но с другой – очень боюсь последствий, поэтому начальству лучше пока ничего не знать.
– С одной стороны, мне ужасно хочется выпрыгнуть в окно от страха, – насмешливо добавил Антон. – А с другой – я сгораю от любопытства, как мы все это провернем!
– Панкрат говорит, что расследование дела об утопленных машинах уже началось, но ведет его другое ведомство, – сообщила Пожарская. – О вурдалаках я пока не сообщала. Сказала лишь, что мы выясняем все обстоятельства и завтра обо всем ему доложим. Он обещал подождать. Если сами сегодня не справимся, будем просить о помощи. Извини, Гордей, но тогда я буду вынуждена рассказать ему и о тебе.
– Значит, постараемся справиться, – спокойно ответил Гордей.
Они заехали на единственную в Ягужино заправочную станцию, и Лестратов наполнил бензином двадцатилитровую канистру.
– Этого нам должно хватить, – сказал он, засовывая ее в багажник машины.
– Интересно, если начнется расследование, работники заправки вспомнят о нашей покупке? – задумалась Татьяна.
– Конечно, вспомнят, – ответил Антон. – Мы для них чужаки, а деревенские таких мгновенно запоминают. Хорошо хоть, что местные жители не узнали тебя!
– Теперь я выгляжу немного иначе, – согласилась Татьяна. – Повзрослела и сменила стрижку. Это лучше, чем ловить на себе испуганные взгляды.
Никита помнил, что когда-то ей пришлось инсценировать собственную смерть. На местном кладбище даже имелась могилка с ее фотографией на памятнике. Хорошо, что людская память так недолговечна.
– Если на заправке что-то и вспомнят, мы будем уже далеко отсюда, – отмахнулся Гордей. – Но, зная местную полицию, они и расследовать ничего не будут. Таких лентяев еще поискать.
– Константин Михайлов производит впечатление серьезного и здравомыслящего человека, – заметила Татьяна.
– Зато его помощник – тот еще обормот, – хохотнул Антон. – Мы вчера вечером отправились на берег смотреть, как поднимают машины со дна. Михайлов руководил процессом, а толстяк где-то пропадал, а потом пришел и завалился спать под кустами на мягком песочке.
На Никиту Бахметьев тоже произвел довольно отталкивающее впечатление.
Несколько минут спустя они добрались до противоположного края деревни. Никита, выбравшись из машины, внимательно огляделся по сторонам. Хорошо, что дом стоял на отшибе, поэтому их мало кто мог увидеть в это время. Местная детвора торчала на пляже, наблюдая за работой полиции, старики сидели дома, спасаясь от жары. Другие жители работали на огородах либо болтались на центральной площади у церкви, обсуждая находку в озере.
А дом – несуразная массивная постройка, окруженная засохшими деревцами, – и правда выглядел жутковато. Гордей вытащил из багажника канистру, затем извлек из тубуса длинный меч со сверкающим лезвием. Увидев клинок при свете дня, Антон снова присвистнул.
– Так что у нас за план? – спросила Татьяна.
– Внутрь лучше не соваться. Дом кишит вурдалаками, – ответил Гордей. – Зальем бензином подвал, устроим пожар и приготовимся – все, кто выскочит на улицу, попадут в наши руки. Стойте на солнечном свету, тогда они вас не тронут. Если все же нападут, отбивайтесь. А можете сразу отойти подальше. Думаю, грязи будет много. – И он поудобнее перехватил рукоять меча.
– А если дом пуст? – спросила Татьяна. – Если они уже ушли?
– Вот и проверим. Но в Ягужино сейчас нет других брошенных домов. Если и есть, то это жалкие развалюхи с провалившейся крышей. В таких вурдалаки не могут прятаться от солнечного света. Поэтому действуем!
Антон кивнул и протянул руку к железной калитке. Замок сломался, и она с треском распахнулась. Гордей, Никита и Татьяна вошли во двор, заросший бурьяном, обогнули здание и подошли к окну подвала, располагавшемуся на уровне их колен. Стекла все еще были выбиты, осколки блестели на траве. Изнутри пробитое окно снова закрывал большой лист железа.
Василевский присел на корточки и вытянул обе руки к окну. Железный лист со скрежетом изогнулся, оторвался от стены и с лязгом свалился в подвал.
Все настороженно прислушались. Изнутри не раздавалось ни звука. Гордей открутил крышку канистры, извлек из кармана куртки небольшую стеклянную бутылку и наполнил ее бензином, затем опустил в горлышко скрученную жгутом тряпицу так, что ее конец торчал наружу.
– Держи, – протянул он бутылку Никите.
От паров бензина у юного оборотня начали слезиться глаза. А Гордей поднатужился и швырнул канистру в окно подвала. Она с грохотом рухнула в центр помещения. До них донеслось журчание разливающегося бензина.
Подождав пару минут, чтобы бензин вылился полностью, Гордей забрал у Никиты бутылку, вытащил из кармана зажигалку и поджег тряпичный фитиль, а затем метнул бутылку вслед за канистрой.
Послышался звон бьющегося стекла, и подвал мгновенно озарился изнутри желтым светом. Полыхнуло так, что языки огня вырвались из окна подвала. Все отшатнулись.
Подземелье занялось огнем мгновенно. Еще пару секунд спустя изнутри раздался жуткий утробный вой, сопровождавшийся треском ломающегося дерева. В огне заметались черные фигуры.
– А если это живые люди? – испуганно воскликнула Татьяна.
– В доме, полном вурдалаков, не может быть живых людей, – резонно ответил ей Гордей, держа меч наготове. – Инферов они здесь не держали бы. Разве найдешь конфеты в доме, где живет сладкоежка?
В это мгновение из окна подвала вылетела жуткая черная тварь, объятая огнем. Вытянув перед собой тощие когтистые руки, она с яростным шипением бросилась на Гордея. Тот резко взмахнул мечом, и обезглавленный монстр рухнул на лужайку, освещенную солнечным светом. Тело мгновенно взорвалось, осыпав все вокруг черной пылью. На земле остались лишь обугленные кости, отдаленно напоминающие человеческие. Но и они тоже медленно рассыпались под солнцем, прямо на глазах превращаясь в пыль.
Следом выскочил еще один вурдалак, но Гордей его уже ожидал. Взмах клинка – и еще одно тело лопнуло с треском над лужайкой.
Вскоре и весь дом наполнился криками и отчаянным визгом. Никита, холодея, пытался сосчитать, сколько же их там. Монстры выскакивали один за другим в окна, выбегали через распахнувшиеся двери. Стремясь убраться от огня, попадали под солнечные лучи и взрывались. А пламя, быстро вырвавшись из подвала, уже объяло весь дом.
Вдали завыли пожарные сирены. Столб черного дыма, поднимающегося над горящим домом, наверное, был виден даже из лагеря.
– Пора убираться, – раздосадованно сказал Гордей. – Местные пожарные, оказывается, гораздо расторопнее, чем я предполагал.
– Думаешь, мы справились? – спросила Татьяна.
Из горящего дома доносился только рев пламени и треск рушащихся перекрытий. Крики больше не звучали.
– Скоро узнаем, – ответил Гордей. – Но я планировал забрать свой второй меч, а теперь придется с этим повременить.
– Он уцелеет в таком огне? – спросил Антон, зачарованно наблюдая за полыхающим строением.
– Уцелеет. И не в таких передрягах
