Ознакомительная версия.
– И ты так спокойно об этом говоришь?!
Я бросила укоризненный взгляд на оборотня.
– Я могу и беспокойно, только вот что мы можем сделать?
Я надавила на последнее слово и пристально глядела приятелю в глаза. И что есть сил умоляла: «Пойми меня, балбес! Пойми! Мы все сделаем! Но моей матери об этом знать не надо!»
Не знаю, что сработало лучше – наше взаимопонимание или волшебный пинок под колено от Лерга. Видимо, и то и другое, потому что оборотень успокоился и обратился к моей маме:
– Анна Егоровна, а где лежит эта подруга? Возможно, мы для нее что-нибудь сделаем?
– Третья городская больница, – машинально ответила мама. – Только вряд ли вас пустят в реанимацию. Придется подождать…
– Подождем, – пропела я. – Обязательно подождем. И надеюсь, милиция найдет этих подонков.
Разговор перешел на более приятные вещи, а через час мы откланялись. Мама не возражала. Она собиралась заняться генеральной уборкой, раз уж она дома. И перетряхнуть все подряд.
Ну и правильно. Занятые руки – лучшее средство от головной боли.
* * *
На лестнице Эвин пристально посмотрел на меня.
– Ёлка, я надеюсь, ты понимаешь! Этих подонков надо найти!
– Кто бы спорил! Надо! Но моей матери знать об этом не обязательно! И о твоей второй личности тоже! У тебя же шерсть начала проявляться! – возмутилась я.
– Извини. Но меня это так взбесило!
– Понимаю.
Вопреки всем представлениям о них, оборотни были, пожалуй, одним из самых высокоморальных народов мира магии. Их отношение к женщинам стало легендой. Они не выносили матерщины. А самой уязвимой их точкой являлись дети и старики. Оборотень в принципе не мог поднять руку ни на ребенка, ни на пожилого человека. Для них это было так же ненормально, как самоубийство. Даже хуже. Звериный инстинкт призывал защищать слабейших и заботиться о потомстве. Что они и делали. Сначала, может, и бессознательно. А потом возведя это в культ. «Дети – наше будущее. Старики – наше прошлое. Без прошлого не будет будущего». Коротко и по существу.
Никому из оборотней в голову не могло прийти оскорбить пожилого человека. Даже если тот был… не вполне порядочным. То есть даже откровенным подлецом. Возраст и опыт. И этим все сказано. Если ставить перед оборотнем выбор, кому погибнуть – ему, его отцу или его сыну, любой оборотень без колебаний выбирал себя. И я точно знала: если Эвин найдет подонков, которые поиздевались над беззащитной старухой, – он их и убить может.
И останавливать я его не стану!
Подлость – то, что наше государство делает со стариками!
Подлость и мерзость!
Они ведь беззащитны в самом худшем варианте. Вообще беззащитны.
Я не стану осуждать оборотня за смерть парочки подонков. Наоборот. Я помогу ему. И пусть тот, у кого нет ни бабушек, ни дедушек, кто их не любил, кто не любит своих родителей, первым бросит в меня камень. И не обижается на эффект бумеранга!
* * *
Попасть в больницу – сложно?
Трижды ха!
Попасть в реанимацию вообще было для нашей команды делом десяти минут. Пятьдесят долларов медсестре на входе в отделение, еще пятьдесят дежурной в реанимации – и нам выдали халаты. Попросили только не шуметь и поскорее уйти – и мы на все согласились. Но ломиться всей толпой в палату не стали. На дело пошли Тёрн, Винер, Лерг и Лютик. А мы остались ждать их у выхода.
Третья больница вообще одна из лучших в нашем городе. Большой парк, укромные уголки, скамейки, качельки с карусельками для детей, киоски с мороженым…
Мэрия хотела оттяпать кусок земли у больницы и построить на этом месте жилой дом, но куда там! Все больные вышли на забастовку и буквально легли в парке. Подключилось телевидение, пресса – и мэр отступил. Слишком уж чернушный пиар выходил.
Так что парк остался. Сюда приходили и люди, живущие по соседству, – просто посидеть на лавочках, пока дети побегают по траве.
Хорошее местечко.
Эвин опять перекинулся в собаку и теперь радостно носился по больничному парку, принося мне палки и чужую обувь. Я грозила наглому оборотню кулаком, но куда там! Расшалившийся хищник собирался получить удовольствие по полной программе. Для начала он так рявкнул на охранника, что мужчина опрокинул на себя термос с горячим чаем. Потом подскочил к симпатичной женщине с маленькой девочкой – и припал на передние лапы, приглашая их поиграть. И ведь видел, паршивец, что его боятся!
Пришлось идти на переговоры, а то женщина уже собиралась запихнуть ребенка на дерево. Подальше от «большой собачки».
– Да вы не бойтесь, он не тронет!
– Неужели? – Женщина нам явно не доверяла.
– Чистая правда. Он просто щенок еще. И дурной, как паровоз!
Эвин демонстративно лязгнул клыками в мою сторону и тут же получил от Реллона по ушам. За неимением чего-нибудь тяжелого – веткой, сорванной с ближайшего куста. Разумеется, не стерпел унижения, бросился на элвара – и ребята покатились по траве.
– Эвин! Паршивец!!! – рявкнула я. – Убью!!!
Женщина засмеялась.
– Похоже, он и правда безобиден.
– Честное-благородное, – я состроила шутливую гримаску. – Самая опасная из всего коллектива – это я.
И нечего смеяться! Я правду сказала!
– Солнышко, о чем вы тут разговариваете?
– Ни о чем. А вы уже навестили больную?
По парку ко мне подходил Тёрн, и солнце играло синеватыми бликами в его черных волосах. Я улыбнулась мужу. Да. Мой муж. Мой любимый.
Почему я этого не понимала раньше?
– Ты была еще маленькой и глупенькой, – теплым крылом коснулась меня мысль.
– А за совращение малолетних…
– А ты с тех пор выросла. Вот еще бы дождаться, пока поумнеешь…
– Нахал!
– Ведьмочка моя…
– Вы явно молодожены, – улыбнулась нам женщина. – Кого-то навещали?
– Подругу бабушки, – призналась я. – А вы?
– А я – сестру. – Лицо женщины погрустнело. Она крепко обняла дочку.
– Болезнь? – коротко уточнила я. Мы не целители. Убивать для нас проще. Но что-то и мы можем. И судя по измотанному Лергу – эти несколько минут не прошли даром.
– Ей намного лучше. А я знаю, кто на нее напал.
– Замечательно!
Если повезет, мы этих уродов за пару дней найдем и на клубочки перемотаем! Нам законы мира техники не указ!
Тёрн обнял меня за талию, притянул к себе и улыбнулся женщине. Я с радостью оперлась на него. Как же хорошо, что он – есть. Что он – рядом. Что мы любим друг друга…
– Простите, я так понял, что у вас кто-то болеет?
– Нет. Это наркотики.
Глаза женщины стали ужасно печальными.
История оказалась простой – и старой, как мир. Две сестрички, Катюша и Танюша. Катюша – старшая и более ответственная. Танюша – младшая, избалованная любимица всей семьи. Девочки подросли. Старшая вышла замуж по расчету и была на данный момент счастлива. Муж любил ее. У нее была замечательная дочка. И она собиралась родить еще парочку малышей.
А младшая…
А младшую угораздило полюбить парня, жившего в соседнем подъезде и стремившегося к острым ощущениям. А что могло их дать?
Экстрим!
Сначала.
А потом к экстриму добавились наркотики.
Когда это произошло, как Танюшка подсела на них – Катя не знала. Просто в один кошмарный день ее младшая сестричка попала в больницу с передозировкой.
Что такое наркоман в доме?
Держать там дикого зверя без намордника и ошейника, может, и более безопасно. И не дай бог когда-нибудь такое узнать.
Наркоман – это человек, которому волю, разум, чувства заменили наркотики. Было все. И скандалы, и поздние возвращения, и приступы абстиненции, и кошмарные картины ломки, и воровство, и типы, которые являлись к родителям и требовали у них деньги за травку (снежок, кокос, герыч…), и парень Тани, от которого она так и не смогла отказаться – и с которым пропадала на несколько дней. А родители могли только гадать – жива ли еще их младшенькая или уже нет?!
Катя честно признавалась, что сходит с ума. Хорошо хоть муж оказался разумным человеком (по версии Кати – жестоким). Он готов был помочь деньгами – в определенных пределах, но не желал, чтобы наркоманка переступала порог его дома, как-то общалась с Катей или его дочкой…
Сейчас Катя проигнорировала его просьбу, но Таня все равно без сознания. Она ничего не узнает. А ей будет хоть немного легче. Как же страшно видеть, что близкий тебе, родной человек сводит себя в могилу…
И помешать ты этому не можешь.
Никак не можешь…
Я только покачала головой.
Вообще-то я могла решить проблему этой женщины. То есть сейчас еще не могла. Могли ребята. Лерг, Лютик, Эвин… В мире магии давно было найдено средство от наркомании.
Простое заклинание блокировало в мозгу центр, отвечающий за удовольствие от наркотиков. Примерно так. Центр удовольствия мог работать с этого момента только на естественной стимуляции. Не на искусственной. А чтобы уж наверняка, добавлялся «синдром ломки». Мало того что человек не получал удовольствия от определенных химических соединений, его тело начинало корчиться от боли при первой же попытке приема.
Ознакомительная версия.
