футболку цвета хаки и мешковатые камуфляжные штаны, она что-то объясняла выстроившемуся перед ней взводу. У нее были коротко стриженные темно-песочные волосы, и строгое, четко очерченное лицо. Это, пожалуй, и все, что можно было сказать о ее внешности по небольшой и не самой удачной фотографии.
Внимание Евгения привлекло то, с каким вниманием и сосредоточенностью слушали ее мужчины. Разглядеть выражения их лиц также не представлялось возможным, но их позы выглядели весьма красноречивыми. Никакой легкомысленности или расслабленности, не говоря уже о снисходительной насмешке, которую следовало бы ожидать в ситуации, когда симпатичная девчонка распинается перед дюжиной солдафонов. Только собранность, внимание и сконцентрированность на деле.
Добиться такого отношения аудитории к себе возможно, только завоевав ее уважение. Насколько Евгений знал армейские нравы, самым действенным способом сделать это являлась демонстрация своего неоспоримого превосходства. Чтобы ни у кого даже тени сомнений не возникало. И, судя по фотографии, Оксана неким образом все же сумела доказать стоящим перед ней слушателям уровень своей компетенции.
— Что здесь за мероприятие? — журналист развернул фотографию к Лене и постучал по ней пальцем.
— Наш питомник оказывает помощь кинологическим службам МВД и ФСБ в подготовке собак и персонала. Тут Оксана проводит одно из таких занятий.
— Чему же она их учит?
— Не знаю, — девушка пожала плечами. — Я с ней по работе почти не пересекаюсь, а специалисты не любят распространяться о своих профессиональных секретах направо и налево.
Евгений имел более чем достаточный опыт общения с людьми, чтобы понять, что секретарша явно чего-то недоговаривает. Поначалу он хотел немного на нее надавить, чтобы сделать ее более разговорчивой, но потом отказался от этой мысли. В последнее время ему не особо везло на откровенных собеседников. Стоило ему немного подковырнуть участкового в Верховцах, как тот тут же забился как черепаха в свой панцирь и сделал вид, будто никого нет дома. От Кирилла Вельгера все наскоки вообще отлетали как горох от каменной стенки. Неизвестно, как отреагировала бы на провокацию Лена, но, судя по тому, как она нервно ерзала на стуле, дело вполне могло закончиться очередной неудачей и разрывом их «контракта». А Евгений хотел сохранить фотографии при себе — они отлично вписались бы в его статью!
— Что ж, — он убрал фотографии в бумажник, — я посмотрю, что можно придумать. Если вы не хотите привлекать к ситуации чрезмерного внимания, то мне придется действовать осторожно. Я не смогу задавать интересующие меня вопросы в лоб, потребуется искать обходные пути.
— Я не хочу создавать вам дополнительных проблем! — воскликнула Лена. — Не надо ничего выяснять специально, не копайтесь в чужом грязном белье, какая вам с того радость? Вы просто много мотаетесь по окрестностям, вдруг что увидите или услышите. Позвоните мне и все, этого будет более чем достаточно!
— Я все понял, не беспокойтесь, — заверил ее Евгений, — перенапрягаться я не буду. Все равно я постоянно держу в голове целую ораву слухов и сплетен, которые требуют уточнения или проверки. Одним больше, одним меньше — погоды это не сделает. Если что подвернется — я вам звякну.
— Спасибо! — у девушки прямо камень с души свалился. — Я вам очень признательна!
— Пока еще не за что, — отмахнулся журналист, и его рука замерла на середине жеста, — но, быть может, я могу вас чем-нибудь угостить?
— Нет-нет, что вы! — секретарша взглянула на часы и поспешно вскочила на ноги. — Я и так уже опаздываю! Мне надо бежать!
— Жаль. Но все равно, я был рад с вами пообщаться!
— До свидания!
Лена выпорхнула из кафе и, просеменив по тротуару, юркнула в свою машинку. Дождавшись, когда она отъедет, Евгений вынул из кармана диктофон и остановил запись. Он никак не мог прийти к решению — полученная им сегодня новая информация облегчает задачу, сужая круг его поисков, или же наоборот, еще больше расширяет горизонт возможностей, все глубже погружая его в пучину проблем, с которыми лучше дела не иметь? Получалось, что теперь он знал, кого искать, но понятия не имел, где и как к этой задаче подступиться.
Ну и бог с ним, дело может малость и обождать, никуда не денется! Сейчас самого пристального внимания к себе требовали две других проблемы: пропущенный завтрак и подоспевшее время обеда. Поскольку дама отказалась составить ему компанию, Евгений с полным правом мог потратить сэкономленные средства на себя, любимого и голодного.
Он вскинул руку, подзывая официантку…
Майор Акулов бросил трубку на телефон. Из-за охватившего его раздражения движение получилось резким, а потому он промахнулся, и трубка загремела по столу. Пришлось ее ловить и класть снова, но уже аккуратнее. Полученную от начальства взбучку требовалось как можно скорее нейтрализовать, причем самым надежным и проверенным способом — передав ее по эстафете сверху вниз кому-нибудь из собственных подчиненных, а потому майор набрал в грудь воздуха и заорал:
— Левченко!!!
Спустя несколько секунд в коридоре послышался топот и в кабинет вбежал растрепанный молодой капитан, на воротнике которого еще виднелись крошки от недоеденной булки.
— Звали, товарищ майор?
— А как ты догадался? — сварливо отозвался Акулов. — Кто дежурил в ночь с субботы на воскресенье?
— В субботу? Я и Венский, а что?
— Почему я узнаю о том, что здесь у вас произошло, от районного руководства, а не из ваших рапортов?
— Вы о чем? — капитан никак не мог сообразить, чего от него хотят.
— Оказывается, Прикупова и Саенко собака искусала, да так, что Вовчик теперь на койке валяется, а в ваших писульках об этом нет ни слова. Как так получилось?
— Но откуда?… — Левченко хлопнул себя по бокам. — Вот ведь стерва!!!
— Ага! Еще немного соображаешь, значит? — майор погрозил ему толстым пальцем. — Его мамаша, если надо, ради сыночка и до Президента дойдет.
— Но я не думал, что Егорьевна…
— Не думал он, значит, да? А у меня теперь от твоего недуманья зад ноет! Где рапорт? Где протокол?
— Товарищ майор! — взмолился несчастный полицейский. — Эти двое в тот вечер в таком непотребном состоянии находились, что от них никаких внятных показаний добиться было совершенно невозможно! Я хотел составить протокол задним числом, когда они немного в себя придут.
— Ну и когда твое заднее число настанет? Уже два дня прошло!
— Я… я…
— Через час чтобы все бумажки лежали у меня на столе! Понял?
— Да, но…
— Что «но»?
— Мы с Венским так и не смогли разобраться, что же там произошло!
— И в чем же проблема?
— Я не знаю, что они там курили, но из того сумбура, который из них удалось
