окно дома, где по расчетам Врана должна была спать Хейзел, он кидал мелкие камешки, чтобы она выглянула из окна.
– Что ты делаешь? – удивленно прошептала Хейзел из окна первого этажа той же стороны.
– Ты спишь на первом этаже?
– Я всегда спала на первом. Я же хожу во сне, забыл что ли? Впрочем, не твое дело.
– А в чье окно тогда я кидал камешки?
– Моего отца.
Свет на втором этаже включился, и Генри открыл окно посмотреть, что там за шум внизу, но Вран вовремя успел войти в окно к Хейзел, и Генри никого не увидел – он снова лег спать.
– Что привело тебя сюда в такое позднее время? Не забывай, что за дело у Генри, он профессионально закопает кого-угодно. В том числе и того, кто мешает его дочери спать. – предупредила Хейзел.
Он ухмыльнулся, а потом засомневался, шутит она или нет.
– Ладно, шучу. Что у тебя?
– Есть разговор. Что ты помнишь о перемещении в пространстве?
– Зачем тебе?
– Я подумал, что можно найти способ вернуться в прошлое и попытаться спасти одного близкого мне человека.
– Нет. Это может плохо кончиться. Лучше не использовать этот вид магии вообще.
– Действительно, зачем я тебя спросил. Толку от тебя мало.
– Как воспитанный человек сделаю вид, что я этого не слышала. – обиделась Хейзел.
– Прости, я не это имел ввиду. Просто только ты была там, где-то между мирами, и я подумал, ты расскажешь больше…
– Послушай, когда я была там, я видела нечто доброе и светлое, как и пугающее, темное. Но было еще нечто третье – нечто неизвестное. А все что неизвестно, может быть опасным.
Он поблагодарил ее и извинился за беспокойство. Затем вернулся к себе домой и, убедившись, что Джек спит, открыл книжку с тремя замками. Книга уже записывала что-то в самой себе, будто читая его мысли о намерении спасти близкого человека. Он начертил то, что было в ней, напоминающее сложную руну и, шепотом оговорил условия: видимость реалии начала расплываться. В воздухе запахло осенью, кругом все указывало на то, что был самый конец октября, день, в котором он и хотел быть. Но что-то здесь было не так. Это было какое-то другое, незнакомое место. И Крылья. И тело. Подойдя к ближайшей водной глади, как он уже и предположил, он увидел себя той птицей, которой когда-то был проклят.
Вран поднялся в воздух и убедился в том, что место было действительно незнакомо, и не понимал, почему заклинание и руны выкинули его именно сюда, да еще и в обличие, от которого он уже несколько лет до момента возвращения в свое тело, мечтал избавиться. Вран видел свысока, как кто-то стремительно бежит от чего-то: это были гигантские псы с густой шерстью, горящими красными глазами и пастями как у пираний. Вран подлетел к одному из чудовищ, вцепившись в глаза и ослепив его. Убегающая фигура кидала какие-то камни, больше похожие на желуди, которые, касаясь земли, мгновенно взрывались и распугивали псов. И только после этого удалось сделать паузу и заглянуть страннику в глаза.
– Хейзел?
– Откуда ты знаешь мое имя, птичка?
– Что ты здесь делаешь?
– Я – лунатик, особенно в дни равноденствия. Немного далеко зашла.
– Немного?!
– Замечательные желуди, чего только не растет в Безвременье! – сказала она, невозмутимо радуясь своим припасам во вместительном, самостоятельно сшитом рюкзаке.
– А что сегодня за день?
– Самайн.
– Тебе сейчас следует идти направо.
– Почему я должна верить тебе? Ты вообще кто?
– Мне свысока виднее, и тебе направо.
Она проворчала что-то себе под нос, но послушала и потребовала привала, облокотившись о камень.
– Так кто ты такой?
– Не важно. Я из другого времени и здесь я затем, чтобы спасти своего брата.
– Да, тут много сорок. И среди них наверняка найдется твой брат.
– Он не сорока. Он – человек.
– Какие запутанные отношения… На минуту я подумала, что ты моя птица – помощник, как и у всех энчантеров, но все же моя птица – пингвин. Скорее всего. Но они не водятся поблизости города Сент-Джон. Жаль, конечно, что ты не пингвин.
Камень, на который она облокотилась раскрыл свои змеиные глаза и пасть, и раздался рык, что очень взбодрило уставшую в пути Хейзел:
– Какой страшный и красивый зверь…Не ешь меня, пожалуйста. – шептала она, наблюдая как встает дракон.
– Отходи медленно и спокойно, не смотри ему в глаза. Отводи взгляд, я сказал. – командовал Вран.
Он стал заговаривать с драконом на языке крылатых, и зверь цвета северного сияния стал успокаиваться, вновь засыпая.
– Ты в порядке?
– Вполне. Спасибо!
Она пожаловалась, что хотелось бы нормально поесть. Там недалеко как раз была таверна. Заглядывая в окошки, они понимали, что туда не проберешься, там было полно эльфийского народца. И неизвестно, насколько они дружелюбны. Она стала внимательно что-то считать. А потом сказала, что на торте сто свечей: у той пожилой эльфийки сотый день рождения, и они не могут испортить сотый день рождения. Наверно, это был способ оправдать то, что она туда не пойдет, а может и правда посчитала неправильным ворваться на чужой праздник. Кто же поймет девочку, которая считает своей птицей пингвина. Так что она просто достала печенье и предложила угоститься сороке.
Подул узнаваемый Врану ветер, напомнивший о том, что времени осталось мало, и тогда начал выпадать мелкий ноябрьский снежок, который обычно тает на следующий же день.
– Дальше иди сама, дорогу знаешь. Времени в обрез. Встретишь на пути девочку, ее зовут Милдред, подскажи ей верную дорогу. Береги себя, Хейли!
Вспоминая этот буйный ветер, он помнил, что смерть не принимает иные правила игры, кроме своих. Без исключений. Она забирает тех, кого суждено забрать – все для нее равны. Богат ты или беден, умен или глуп, успел ли что-то сделать или нет – ей все равно. Если она намерена забрать с собой – она сделает это. Нам только остается попросить у времени покоя принять то, что мы не в силах изменить, мужество изменить то, что можем; и делать то, что будет во благо, будучи способным отличать благо от нечто серого и непонятного, что только притворяется добром.
Глава 3
Придя в себя, он обнаружил, что здесь он уже был. Поле люпинов. И к счастью, в человеческом обличье. После того, как он зашел в свой магический почти отреставрированный дом, он заметил, что стены были уже кем-то докрашены. Он не понимал, какой это был день, не понимал, как долго его не было, и он просто пожелал встретить кого-то, кто бы мог ответить на этот вопрос. И тут же раздался стук в дверь.
– Где ты был эти два дня? – возмутилась Хейзел.
– Как быстро сбываются желания и как я рад тебя видеть! – сказал Вран с ушибленной головой.
– Рад видеть? Меня? Ты что, головой ударился? А, да, правда ударился. У тебя кровь идет.
– Все
