многом говорит. Ну, а что до заначки… Представь, сколько всякого разного к ее рукам за века прилипло. Уверена, что там есть корешок постарше этого, а то и не один. А иначе отчего она до сих пор землю топчет? Молодой мандрагыр, который несколько сотен лет в запасе не имеет, с такой задачей просто не справится. Тут нужен корень мощный, очень старый, такой, чтобы не только телу рассыпаться в прах не дал, но и душу, на которой грехов столько, что у всего населения небольшого государства в Европе не будет, при нем удержал. Понял?
- Понял – кивнул я.
Теперь ясно, чего Дара мне с такой легкостью тот огрызок молодого мандрагыра отдала, у нее, небось, таких дома целый ящик. Впрочем, я не в претензии, нормальная оплата за несложную работу.
- Ну, а что до твоей просьбы – Яромила глянула на меня – Мы можем помочь. Я знаю рецепт того зелья, что тебе нужно, все остальные ингредиенты у меня есть, да и новолуния недолго ждать осталось.
- Новолуния? – переспросил я.
- Ну да – подтвердила ворожея - Зелья из мандрагыра лучше всего варить именно в новолуние, такая у них отличительная особенность. Да-да, обычно привязка идет к полнолунию, большинство трав и корней лучше всего собирать и обрабатывать именно в этой фазе Луны, но вот тут – так.
- Надо же – я почесал затылок – Не знал. Век живи – век учись.
- Мандрагыр есть вещь в себе – Яромила снова понюхала корень, который так и не выпустила из рук – Он силен без всяких дополнений, но если подойти с умом, то его мощь можно изрядно преумножить. Опять же - зелье, сваренное в ночь новолуния, сможет дольше сохранять свои свойства… Ты же знаешь о том, что все препараты, сделанные на основе мандрагыра, имеют срок действия? Не маленький, но все же имеют.
- Нет – вздохнул я, ощущая, что щеки начинают пунцоветь – Не знаю.
- Плохо – голосом учительницы первой моей сказала ворожея – Это основы. Например, срок хранения зелья, сделанного из непосредственно этого корня, составит около двух лет. Но, если варить его в новолуние, еще год смело можно прибавлять.
Новолуние. До него еще две недели. Ну да, полнолуние как раз вчера было. Много. Сильно много, Бэлла может столько просто не протянуть.
- Спасибо за науку – я приложил ладонь к груди и обозначил поклон – Буду знать. Вот только новолуния мне ждать никак нельзя, человек, для которого я стараюсь, стоит на самой грани, счет на дни идет.
- А он тебе кто? – осведомилась у меня ворожея – Этот человек? Любимая? Или рычаг для какого-то очередного твоего бизнес-проекта? Наслышана я о том, какие ты шуры-муры водишь с представителями крупного московского бизнеса. Даже в нашу глушь рассказы о том донеслись. Кто там в его должниках ходит, Вереюшка? Ряжские, Вагнеры. Верно же?
- И еще Носов – добавила стоящая за мной женщина – Ловок Александр, ничего не скажешь.
Так и вы не промах. Вон какое досье на меня собрали, в каждую щелочку, похоже, залезли. Узнать бы еще, кто ваши источники.
- Просто девушка – невозмутимо ответил я – Мне она никто, планов никаких на нее у меня нет. Да я сам не знаю, отчего стремлюсь ей помочь. Просто хочу этого – и все. Без логических обоснований.
- И так бывает – покивала старушка – Почему нет? Я вот как-то лет сто назад, еще совсем сопливой девчонкой, раненого комиссара спасти хотела. Он с продотрядом в наших краях зерно у крестьян изымал в пользу новой власти. Всех его товарищей мужички из соседнего села перебили, а он сбежать смог. Сильный был! В боку пуля, голову чуть не раскроили топором, на улице мороз такой, что деревья в лесу трескаются, а он как-то до нашей общины добрался и ко мне в дом постучал.
- Спасли? – заинтересовался я.
- Спасла – кивнула Яромила – Правда, после, когда эта история стала старшей матери известна, меня высекли как сидорову козу. Я же против уклада пошла, нельзя нам в людские дрязги влезать. У них свое, у нас свое. Но не жалею. Хотя Антону, конечно, лучше было бы тогда умереть, в лесу.
- Почему? – удивилась Верея, которая, похоже, эту историю тоже не слышала ни разу.
- Не так обидно было бы – пояснила ей старшая мать – Его через два десятка лет свои же и расстреляли, а перед тем крепко мучали. Тут ведь не страдания тела главное, их стерпеть можно. Тут душе больно. Когда свои же тебя за то, что ты честен перед своей страной и народом, терзают, это для людей прямых и цельных нестерпимо. И Глеб Иванович, у которого Антон с двадцатых годов служил, ему помочь никак не смог. Его к тому времени уже самого к стенке поставили. А ведь до чего он умен и хитер был! Тот еще змей, я его хорошо помню.
- Какой Глеб Иванович? – тряхнул головой я, понимая, что теряю нить разговора.
- Бокий – пояснила Яромила – Не слышал о таком?
- Так – уклончиво ответил я, и приврал – Читал что-то.
Фамилия знакомая, слышал ее где-то, но в какой связи – поди вспомни.
- Ну да, ну да – усмехнулась моя собеседница – Хотя оно, может, и верно. Дела это давние, на день сегодняшний они никак не влияют, потому страшного в таком неведении ничего нет. Ты, Саша, когда в последний раз в Нави был?
- Недавно – не стал скрывать я – И больше туда не рвусь.
- А если я попрошу? В обмен на зелье?
- Откажусь – немедленно ответил я – И это не обсуждается.
- Все всегда обсуждается – улыбнулась Яромила – Нет таких тем, которые можно радикально закрыть раз и навсегда. Даже смерть иногда не повод для прекращения дискуссии, тебе ли не знать. Вопрос только кем обсуждается тот или иной вопрос, зачем и когда.
Как ловко эта бабуля жонглирует словами. И, правды ради, пока она ведет по очкам в нашей беседе.
- Ты говоришь «нет» - Яромила подкинула мандрагыр на ладони – Резко, категорично, по-мужски уверенно. «Нет». Но ты же даже не спросил, что мне там, в Нави, нужно.
