сада доносились крики выгуливаемых детей. Изредка проезжала машина, решившая сократить путь до перекрестка дворами, или редкий велосипедист.
В общем, идеальная атмосфера для задушевных разговоров.
— Мама сделала сегодня ещё бутеры с сыром и салатом, попробуй, — раскладывая на скамейке между ними два свертка в привычной уже бумаге, сказал Дима.
— Не думала, что скажу это, но сейчас я съела бы даже камень!
— Не завтракала?
— Да какое там! Проснулась и сразу поехала в больницу.
Дима промолчал, виновато уставившись на бутерброды.
— Вот только не надо повторять, что если бы не позвал вчера на сходку, этого бы не было, — взорвалась Ада, точно зная, о чем он сейчас думает.
— А ты все мои мысли теперь будешь читать или только такие?
— Только самые громкие, — проворчала Ада и вгрызлась в бутерброд.
— Что будем теперь делать? Она точно сказала, что всё в порядке?
— Насколько может, да. Травки вон какие-то продала, сказала, что ближайшее полнолуние будет веселое.
— Может, с Сашей поговорить? Давай пришлю её номер?
— Да завтра в универе подойду, не переживай ты так. Когда там ближайшее полнолуние, кстати?
— Да как-то раньше не следил за этим, — Дима стушевался, точно поймав новый виток чувства вины.
— Эй! — Ада потрепала его по руке, заставляя посмотреть на неё. — Всё в порядке, слышишь? Если бы не эта сходка и тот французский, сидела бы сейчас на паре и мечтала поскорее попасть домой.
— Весь первый курс так делала?
— Спрашиваешь ещё, — с набитым ртом ответила Ада. — Эх, чая не хватает.
Сначала она думала подняться в квартиру и спокойно посидеть на кухне, но потом увидела в окне кухни красную прихватку — их с братом старый знак, что квартира занята. Видимо, вместо пар Лев решил привести домой свою очередную пассию, и Ада, закатив глаза, только фыркнула и потащила Диму на детскую площадку.
— Как вы познакомились с Олесей? — спросила она, когда бутерброды кончились.
Дима доел последний кусочек ветчины и закинул ноги в гадах [27] прямо на соседнюю скамейку. Проходящая мимо соседка со спаниелем неодобрительно посмотрела на него и поздоровалась с Адой.
— У нас была другая общая компания, мы ещё тогда в школе учились. Я её знаю уже столько лет, что она мне как сестра.
— Она так не считает, — лукаво ухмыльнулась Ада.
Дима отмахнулся.
— Я же не обязан оправдывать чужие ожидания, так что пусть считает, как хочет.
Солнце снова скрылось за тучей. Сырой от ночного дождя газон перестал блестеть.
Ада даже не стала скрывать, как ей подняли настроение его слова. Может быть, это ничего и не обещало, но точно грело душу.
Из подъезда, который отсюда идеально просматривался, вышла стройная барышня на таких высоких каблуках, что почти качалась на них, как на ходулях. Нырнув в такси, она высунулась из машины и помахала кому-то. Ада догадалась, кому — из их кухонного окна выглядывал Лев с прихваткой в руке.
— Отчалила, — прокомментировала Ада и показала рукой на такси.
— Значит, это у вас обычное дело?
— Ну да, куда ещё ему водить девушек? Я только верю, что он закончит универ вовремя, а не свалит оттуда из-за того, что придется срочно жениться на залетной.
— Высокого мнения ты о своем брате!
— Да что уж есть.
— Вы дружите или ругаетесь?
— Серединка на половинку. От погоды и настроения Льва зависит.
— Я бы хотел, чтобы у меня был ещё кто-то кроме мамы, — поделился Дима и завис на пару секунд.
— Вы вдвоем живете?
Он кивнул.
— Дом от бабушки и деда достался. Мама живет на пособие по инвалидности, огородом занимается, в хорошие дни продает на рынке всякие овощи-ягоды.
— А в плохие? — спросила Ада и тут же пожалела о своем языке-помеле.
— А в плохие спит весь день, уткнувшись носом в стенку. У неё хроническая депрессия и куча всяких других болячек.
Ада неосознанно потянулась к его руке и сплела их пальцы.
— Мне жаль, что ей так плохо, — искренне сказала она.
— Светлых дней больше, когда она пьет таблетки. Когда я езжу на пары, она чаще всего их пьет. Летом сложнее заставить.
Он говорил про неё, как про ребенка — неразумного трехлетку, за которым только глаз да глаз нужен.
— А как давно ты видишь иной мир? — не совсем ловко перевела разговор Ада.
— Да сколько себя помню. Просто раньше считал, что это слишком богатая фантазия. Потом познакомился с Лесей, и она меня смогла убедить, что это не глюки и не шиза. Просто высокая восприимчивость, прямо как у её бабушки.
Вот, значит, что их так сильно связывает…
— Мама и Леся держат на плаву, когда у меня бывают тяжелые дни, — добавил Дима, улыбнулся и словно подвел какую-то черту в их разговоре. — А ты всегда писала стихи? Я видел парочку на твоей странице, тебе уже пора заводить свою авторскую группу!
Ада смутилась. Одно дело выкладывать стихи без надежды на то, что их кто-то прочитает — и совсем другое слышать от недавно знакомого парня отзыв на них.
— В детстве писала про котиков и собачек, в школе стала участвовать в школьных конкурсах, в стенгазете вела свою колонку. Потом, когда интернет появился, начала выкладывать прямо на странице.
— И как они появляются?
— Допустим, я просыпаюсь утром с новой строчкой в голове. Или гуляю и вижу что-то запоминающееся, например, очень яркую и полную луну. Если сильно вдохновит, то пишется сразу. Иногда коплю впечатления. А иногда само как-то получается.
Видеть в чужих глазах что-то сродни восхищению оказалось приятно.
— Хотел бы я так! А у меня из всех талантов только попадать в истории и собирать новые синяки.
Сказал и сам рассмеялся. Ада поддержала его смех, чтобы разрушить неловкость. Снова подумалось, что в его голове в тот момент были совсем другие мысли.
— А о чем ты мечтал в детстве? — спросила она, подобрав ноги в кедах под себя, чтобы было уютнее сидеть на не до конца прогревшейся за день скамейке.
Дима закурил и не сразу ответил.
— Наверно, чтобы мама не болела. Ну и найти свою компанию, где меня будут понимать с такими закидонами.
Ада очень хорошо его понимала. Бойкот в средней школе и травля в начальной не прошли даром для её социализации. Что такое своя компания, она никогда не знала.
— У меня тоже не было компании.
— Почему?
Ада вздохнула, чувствуя, как ступает на территорию старых ран, и все-таки решилась.
— В школе я влюбилась в мальчика, его, как и тебя, звали Дима. И он сначала отвечал мне взаимностью, мы даже танцевали на школьной
