дома отдохну», — думаю. Открываю дверь. Меня тут же сразу за шею кто-то хватает и под мышку засовывает. Да, главное, крепко так. «Петька, — думаю, — щас мутузить меня будет».
— Здорово, Женек.
Меня отпускают. Смотрю — дед.
— Привет, — говорю и шею разминаю. Костями меня своими прихватил дед мой Коля, который — то пульт с трудом поднимал раньше. — А ты че здесь делаешь?
— Мы с бабкой приехали навестить вас.
— Чей-то вдруг?
— Родители сказали нам, что ты — обычный, вот мы и приехали помочь?
— Зачем? — говорю недовольно. — Я че больной, что ли?
Он, значит, на это ничего не отвечает, а просто стоит и улыбается.
— А как вы так быстро добрались? — спрашиваю я, потому что бабушка Таня и дедушка Коля жили в киллометров, наверное, семиста от нас.
— Бабка твоя телепортнула нас, — говорит.
Мда, я как бы не очень удивился.
— Ну ладно, че стоять здесь, пошли, внучок, — говорит он. — Бабка приготовила там тебе поесть. Проголодался, небось?
— Не очень, — отвечаю, — немного.
Когда нервничаю, всегда жрать охота.
— Ладно, дед, щас в туалет сначала зайду, — говорю я и иду в сортир.
Да, вот такие вот подробности. А что из этого? Мне ж реально хотелось, не буду ж я терпеть. Да и как там говорится-то: «Что естественно, то не безобразно». Это ж, так сказать, самая любимая фразачка тех, кто рыгает и пердит на людях. Да и, вообще, гляньте вон фильмец какой-нибудь. Там же в каждом втором фильме кто-нибудь, да ссыт. Ну серьезно. А иногда, вообще, стоят они в сортире, ссут, так ещё и лясы точат. Это как бы в порядке вещей.
Ну ладно, сходил я, короче, в туалет, и захожу на кухню, а там еды на столе, как будто роту решили целую накормить. И еще, главное, че-то там стоит бабушка и варит опять.
— Привет, Жень, — поворачивается она ко мне, подходит и обнимает, да так крепко, что у меня кишки чуть не вываливаются.
— Садись, ешь, — говорит, — а то худой какой-то.
Ага, я у нее всегда худой. Даже когда, как свинья жирный был, все равно худым называла.
— Я не съем это все, баб.
— Постарайся, — говорит, — ты же теперь обычный, сил много надо.
— Мг, — говорю я, усаживаюсь и начинаю ужираться.
Че-т так вкусно, главное, прям тает во рту. Раньше такого не было.
— Вкусно, — говорю.
— А то, — говорит дед, — бабка твоя теперь такое умеет готовить, закачаешься.
«Закачаешься! Откуда понабрался дед таких словечек?»
— А у тебя, дед, какие сверхспособности? — спрашиваю я у него. Интересно же все-таки.
— Я теперь здоровый, как бык, — говорит он хвастливо. — Вижу отлично, так что все этикетки сегодня в туалете прочитал без очков. Класс вообще, скажу тебе. Ну, и эмоциями умею управлять. Хочешь покажу на бабке, — последнее он сказал шепотом и подмигнул мне.
— Ну давай.
Он, значит, повернулся к бабушке и вперился в нее взглядом. А она там спокойно стояла и че-то варила. Но тут она вдруг, как подпрыгнет и начнет плесать, вместе с этой поварешкой в руке. Вприсядку даже. А потом бабушка резко грустной очень стала, чуть ли не заплакала прям. Постояла, постояла так, и как начнет колотить поварешкой по столу со всей злости.
— Ну че? — спрашивает дед у меня, — Нормально, а?
— Да, неплохо — говорю.
И тут бабущка — хрясь — ему по голове поварешкой этой вдарила, а она ж увесистая такая, а деду хоть бы хны.
— Я ж тебе говорила, зараза, эмоции мои не трогать!
— Ладно, — говорит дед и руки вверх так поднимает, типа, сдается.
— Да, — ко мне он опять поворачивается, — башка у меня еще теперь бронебойная стала.
Мне, короче, смешно так че-т стало с них. Я, в общем, заржал там, как конь. А дед с бабушкой смотрят на меня и тоже как ночнут гоготать вовсю. Как гиены какие-то троем угораем. Чему смеемся? Непонятно.
— Что смеетесь? — спрашивает мама, заходя на кухню, а за ней папа идет по пятам.
Оба они смотрят на меня, как на чумного какого-то.
— Да, так, — отвечает дед. — Как там ваши соседи?
«Небось, меня там обсуждали. Сто пудов», — думаю.
— Нормально, — отвечает папа, — Женьку обсуждали. Советовались, как быть дальше.
Я ж, короче, чуть не поперхнулся этой гречкой вкусной.
— В смысле дальше? А че я больной, что ли? Ненормальный какой?
— Нет, сынок, — говорит мне мама и гладит по голове. — Кушай, кушай, силы тебе завтра понадобятся.
То тоже смотрю, что выпроваживают они меня.
— Я, может, и не поеду, — говорю специально, что б реакцию их проверить. — Мне и без сверхспособностей нормально живется.
— Нет, сын, надо съездить, — говорит батя серьезно и грозно так, что я аж офигел. Типа, я закон какой нарушил, и он меня если че, в тюрягу свою засадит.
— Ага, — отвечаю недовольно так.
«Понятно все с ними, — думаю. — Спровадить меня решили. Видать, я им репутацию какую-нибудь порчу, или просто глаза мозолю».
Ну и вот, сижу я, жру, а они все стоят надо мной, охают и ахуют постоянно, аж кусок в горле застревает. Нависли надо мной. Коршуны.
А потом вообще, дичь полнейшая началась. Позвали они, значит, малых, и мы пошли в зал в настольные игры играть. Прикиньте. Ну там кости бросать, и по карте двигаться, какие-то денежки игрушечные, типа, зарабатывать. «Вот, — думаю — забава. У всех сверхспособностей до кучи, а играем в какую-ту ерунду дикую. Абсурд форменный». Да и я вообще-то не хотел играть, но дед прихватил меня и говорит такой:
— Надо, внучок, тебе полезно.
Типа, я умственно отсталый какой, что ли.
Ну и сел я с ними играть. Первый раз проиграл, второй, третий, четвертый, пятый. И главное, ни разу дальше 9 клеток не сдвинулся. Все время батя выигрывал, что я уж начал подозревать, может, он эти кости двигает, там, типа, силой мысли или еще как. Больно у него вид был сосредоточенный.
Я в итоге не выдержал и пошел спать, хоть и рано-то было еще. Даже зубы почистил. Вообще удивился. Да прям, как положено чистил — минуты так три. Зубной ниткой ещё прошелся. «Че творится со мной?» — думаю.
Лег я, включил светильник и опять эту книжку взял. Страниц десять может осилил и отрубился. Вот снотворное хорошее. Книги эти в смысле.
Глава 9. В погоне за сверхспособностями.
На следующий день, утром, подхожу я к этому кинотеатру, как и договаривались. А эти шмакодявки уже там стоят и ждут меня. Нарядились, главное, так, как будто мы в поход какой собрались. Рюкзаки огромные напялили, шапки теплые на бошки одели.
