навсегда. Язык уже вываливался изо рта, а голова клонилась набок, словно набитая с одной стороны песком, отчего кошка передвигалась (с гипсом это по-прежнему давалось ей с трудом) по диагонали. Но Джона, похоже, ничего не замечал. Они вместе с Эстер устроились в гостиной, где он по капле кормил животное из шприца молочной смесью для котят.
Во время кормления Флийонсе Джона поглядывал по сторонам: рассматривал голые стены; скопление свечей и ламп в каждом углу комнаты; груду ненужной мебели, загораживавшей лестницу; пучки сухих трав, свисавших с каждого окна и дверного проема; кроликов, обитавших на кухне, а сейчас грызших нижнюю часть дивана.
– Я так понимаю, у вас дома бывает не много гостей? – спросил он.
– Нет, напротив, мы постоянно устраиваем вечеринки. Просто люди все время приносят лампы в качестве подарков. Это уже становится настоящей проблемой.
– Дай мне посмотреть твой список, – попросил он, и Эстер протянула ему листок. Джона аккуратно его развернул и принялся изучать, периодически отпуская комментарии «хм-м-м», «ясно», «не совсем понимаю, что это, но ладно». И в конце: «Черт, я бы и сам от такого держался подальше. Это же дико страшно!»
– Итак, пойдем в обратном порядке, – заключил он и с этими словами вернул листок Эстер, которая по-прежнему не понимала, что происходит.
Джона положил Флийонсе обратно в лежанку и вручил Эстер мотоциклетный шлем.
Некоторое время они ехали – справедливее будет сказать, еле ползли, – пока не очутились на самой окраине города. День выдался теплым, последние часы лета не спешили уходить. В округе почти ничего не было, кроме полей, заросших длинной, выгоревшей на солнце травой – она колыхалась на ветру, будто под водой. Джона остановился напротив вывески: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. НАРУШИТЕЛИ БУДУТ НАКАЗАНЫ».
– Куда мы идем? – поинтересовалась Эстер, после того как слезла (весьма неуклюже) с мопеда и, миновав вывеску, нырнула вслед за ним в густые заросли. В это мгновение мозг решил напомнить ей, что убийцу Зодиака так и не поймали [19]: и хотя Джона был слишком молод для того, кто в 1960-е годы убил восемь человек, у человека с тревожностями обычно напрочь отсутствует логика. Она выудила из сумки связку ключей от дома и зажала ее между пальцами на случай, если он попытается ее задушить.
Они шли минут десять, потом еще пятнадцать, шагая по узкой тропинке, отчего на ее ногах оставались царапины, а из-под фуражки выбивались длинные пряди рыжих волос. В конце их пути она была похожа на стюардессу, выжившую в крушении самолета.
Тут где-то неподалеку послышался шум волн, разбивавшихся о берег. Заросли кустарника расступились, и перед ними предстало чистое озеро. Поблизости никого, кроме них, не было. Солнечные лучи, проникая сквозь утреннюю дымку, отражались в воде, отчего вокруг все приобретало янтарное сияние. Пляж из белого камня был усеян мелким мусором из озера: морскими водорослями, ракушками, осколками зеленого стекла, отполированного до гладкости волнами. Завывал ветер. Плескалась вода. Восхитительное зрелище – как в начале фильма ужасов.
– Ты ведь не собираешься меня убивать? – спросила Эстер, хотя Джона уже приступил к приготовлениям (хотелось надеяться, не для ее убийства). Он достал из кармана экшен-камеру «Гоу-Про» и пристегнул ее к голове.
– Мне вот любопытно, где ты ее взял? – поинтересовалась она.
– Нашел, – ответил Джона.
– Ага, нашел в чьем-нибудь рюкзаке.
– Ты судишь предвзято.
– Я основываюсь исключительно на прошлых наблюдениях и личном опыте.
– Давай, – скомандовал он и в следующую секунду разделся, скинув с себя все вещи вплоть до трусов. Только Эстер не собиралась делать то же, поскольку а) у нее имелись растяжки, целлюлит и прочие банальные несовершенства тела и б) она не знала, что сегодня вдруг понадобится оголяться, а потому не надела какое-нибудь миленькое нижнее белье, которое специально берегла для возможных сексуальных контактов, – в настоящее время их число составляло ноль. Хотя нынешняя ситуация ни в каком виде и ни в какой форме не походила на возможный сексуальный контакт.
Эстер разгладила свое платье спереди.
– Пожалуй, я останусь в одежде.
– Как пожелаешь. Ха! – ответил Джона. Потом убежал куда-то вглубь пляжа, порылся в траве и вытащил на берег прелестную гребную шлюпку, покрытую частично бледно-голубой, частично белой краской, напоминавшей глазурь на торте. – Тогда можешь плыть на ней, – предложил он, вернувшись к Эстер. После бега он запыхался, его карие глаза стали еще больше от волнения. Эстер показалось забавным то, как парень с волевым подбородком и щетиной мог выглядеть настолько юным и уязвимым.
– Откуда ты узнал, что она там? – спросила Эстер.
– Мама частенько приводила нас сюда в детстве.
Вот так теплым летним утром, два дня спустя после того, как ее ограбили, Эстер Солар в униформе стюардессы выплыла на озеро в компании Джоны Смоллвуда.
В лодке хватало места для двоих, но Джона предпочитал плыть рядом с бортом. Они отплывали все дальше и дальше от берега, пока туман не поглотил землю, и остались только они – два одиноких человека среди сверкающей бездны. Озеро здесь было глубоким, но прозрачным; Джона то и дело нырял в воду с пристегнутой к голове камерой, бросаясь в стаи серебряных рыбок, и его тело длинной тенью скользило в глубине. Все дно покрывали колышущиеся морские водоросли из тех, где обычно обитали огромные белые акулы (вряд ли они водились в озере, но Эстер боялась их даже в бассейнах) и тот жуткий русалочий народ из «Гарри Поттера». Как хорошо, что Эстер находилась в лодке.
Вдали от берега располагался небольшой карстовый остров из белых камней – он торчал из воды точно одиночный зуб акулы. Как только лодка причалила к нему, Джона уселся на мелководье и принялся разглядывать каменистое дно озера. Эстер тоже посмотрела вниз и увидела десятки тел в твердых панцирях мутно-зеленых и венозно-голубых оттенков. Лангусты.
Пресноводные лобстеры. Последний страх из ее списка. Джона собирался натравить на нее ракообразных существ.
Эстер с такой силой зажала ладонями глаза, что кожу обожгло.
– Даже не смей подносить ко мне одну из этих штуковин.
– Лобстеры для скорпионов – русалки, – сказал Джона. Эстер слышала, как он соскользнул в воду. – Почему ты их так боишься?
– Во-первых, у них клешни. Во-вторых, они вызывают пищевое отравление. В-третьих, они похожи на лицехватов из «Чужого». В-четвертых, у них глаза-бусинки. В-пятых, звук, который они издают во время варки…
– Какой звук?
Эстер изобразила писк, раздающийся во время варки лобстеров.
Джона покачал головой (во всяком случае, ей показалось, что он покачал головой – она по-прежнему зажимала глаза руками).
– Ага, посмотрим, как ты запищишь, если тебя бросить в кипящую воду.
Лодка слегка покачнулась. Эстер поглядела в щель между
