С кучей интересного чтива! Радостно. Грустно только то, что она не сможет справиться с этими кошмарами. Как анализировать то, к чему больно даже притронуться? Так. Киона сказала не спешить. И жалеть себя. А ещё отдыхать и читать. Самые лучшие указания во всей навозной аминой жизни.
Вперёд, выполнять.
Только она удобно устроилась на лежаке, обложившись прозрачными табличками… как из‑за ширмы послышался картинно зловещий голос.
— Ааааамиии… Выдай мне докумеееенты!..
Бывшая секретара подпрыгнула и, поняв в чём дело, зашлась истерическим хохотом, ойкая и прижимая плед к оцарапанному рту, чтобы сильно не шуметь.
— Эльсу! Болотница! Я чуть не обделалась! Эти документы я тебе не дам, и не проси! Заходи.
Белокурая великанша боком протиснулась, подхватывая разлетающиеся ширмы. Она легко подхватила стул и примостилась быстро и ловко на него. Эту бы мощь, да против тех нападавших… Может, результат бы и пооптимистичнее был. Впрочем, именно на отсутствие таких, как Эльсу, нападавшие и рассчитывали, отвлекая основные силы.
— Как ты? — с любопытством осведомилась участковая.
— Нормально. — хмыкнула Ами.
Что ещё скажешь.
— И тут в компании табличек!
— Они интересные.
— А я в компании плющиков! Они тоже не лишены интереса.
— Вот уж, да! Закормите меня тут, я не захочу отсюда уходить… Или просто не смогу. Пройти во входной проём.
— Я на это надеюсь. В участке поговаривают, что ты собираешься уходить. Совсем. Может, и правда не захочешь? Если не из‑за ожирения, то хотя бы просто из‑за плющиков. И кофе. В Кантине‑то их нет. И напитки греть некому. Чего тебе там делать?
— У меня уже есть… некоторое подобие плана. Аааа… И зачем я преждевременно озвучила информацию об уходе? Ах, да. Чтобы Майло подыскал мне замену… Да. Сразу надо было это сделать, изначально брать меня в качестве секретары было не очень хорошей идеей. Всё сразу пошло не так. Но… Я хочу сказать, что… У меня нет никаких претензий ни к плющикам, ни к кому‑то из вас! Даже наоборот. Вы — лучшее, что было в моей жизни за последнее время. Я ухожу, потому что мне не нравится отношение Майло. Не говоря уж о его методах ведения расследования, но это его дело… А что до меня… Столько раз моими способностями пренебрегали в Кантине… За свою жизнь я наелась и объелась этим ощущением собственной никчёмности, непригодности, бесполезности и ущербности и в семье, и на работе. И это не то, чем я хотела бы питаться и дальше. Особенно, здесь. В смысле, что мне теперь без разницы, где этим питаться и дома это будет делать проще. Зачем стараться больше. Мне дорогого стоят постоянные ежесветные сражения с моим местным домашним бытом и рабочими проблемами. Не вижу смысла продолжать это… У меня есть идеи, как я могу реорганизовать свой кантинский быт так, чтобы мне жилось несколько комфортнее. Что можно исправить здесь — я не представляю. Но я очень благодарна вам и этому чудесному городу за то, как меня прекрасно здесь приняли. Я в любом случае этого не забуду…
Ами поджала пересечённые шрамом губы. Грустно. Не плакать.
— Ты оставишь всё и нас в такое трудное время? — предприняла последнюю попытку Эльсу.
— А что я могу сделать? — развела руками Амелия. — Чем я помогу, мне не дают? Я начну альтернативное расследование в Кантине. Попробую накопать дополнительной информации там. Думаю, это точно поможет общему делу. Хоть мне и придётся опять заниматься этим тайком и в свободное от работы время.
— Почему опять?
— Так я проводила своё расследование здесь… Если ты не замечала. В свободное от моей практически бесполезной работы время. И даже делаю это сейчас.
Ами показала глазами на лежащие вокруг неё таблички.
— Что у тебя за расследование?
— Я пытаюсь исследовать таинственные заметки на непонятном языке, чтобы больше узнать о наших «друзьях».
— Хорошая идея. Кроме Кайла ими, по‑моему, сейчас никто не занимается. Сам он в отъезде… Почему бы и нет. Что тебе мешает продолжать и дальше заниматься этим?
— Усталость. Две работы на один рабочий свет. Отсутствие признания начальством серьёзности и необходимости моих изысканий. Я могу ещё причин припомнить. Мне просто лень.
— Я поняла. Но так, дак так. Это твоё решение. Мне будет тебя не хватать. Я к тебе привыкла уже.
— И я к тебе.
Эльсу ушла, а Ами, погрустив немного, погрузилась в чтение, тихо хрустя принесёнными той плющиками. И сама не заметила, как уснула с табличками в руках. Уже не в первый раз. Оставалось надеяться, что всё это вновь с грохотом не посыпется с её лежака, прерывая ведьмическое спокойствие мирно спящих в прекрасной омиллльской ночи.
Кайл наконец‑то вошёл в город. Он очень устал за дорогу и был вдвойне рад видеть тихий Омилл. Потому как, во‑первых, здесь можно было просто отдохнуть. А во‑вторых, в Омилле можно было отдохнуть от столичной суеты и шума. В Прайме сейчас на улицах толпы, а здесь на глаза попалась лишь пара засидевшихся в кафе под грибом неспешно вкушающих радости местной жизни городских. Людно будет, пожалуй, на рынке. И то не настолько, как бывает в иных праймских переулках. Возможно это из‑за того, что у омилльских есть лес. Зачем бродить среди дорог и домов, когда можно у горы и среди деревьев. С кайловой точки зрения, выбор был очевиден. Лес — изумительное место для прогулок. Неважно, по практическим ты целям в нём или без.
Однако, самое интересное в Омилле это… конечно же, кофе! Не подсушенный, каким он обыкновенно приезжает в Прайм, даже в таком виде, впрочем, имея бешеный успех. Но здесь…
В месте, где он появляется на свет, напитавшись целебными водами священного озера и выросши на этой впитывающей спокойствие местной жизни и излучающей благодушие в ответ земле. Свежесобранные его зёрна всё ещё содержат все полезные вещества и ведьмические ощущения этого места. И получающийся из них напиток в сочетании с действием самого этого зачарованного места имеет ни с чем не сравнимый эффект… Мысль о кофе приободрила Кайла и он двинулся по направлению к Омиллу ещё быстрее.
Хотя ему предстояло расследование запутанного дела, что, по идее, никак не вязалось с отдыхом, возможность просто спокойно работать была для Кайла видом отдыха и интеллектуального досуга. Он знал, что в таких городах, как Омилл, всё делается неспешно и размеренно. И даже такие праймские суетливые торопыги, каким он сам был до своего первого прибытия сюда, здесь успокаиваются и приходят к свойственному этому
