останется только добавить крепкого рома и черного чаю, нарезать апельсины и подогреть праздничный пунш на открытом огне. А пока что можно было наслаждаться ароматом и предвкушением праздника.
Декабрь. Наши дни.
Надя наряжала елку. Не успела она войти в зал за полчаса до начала своей смены, как Ян выдал ей картонную коробку и отправил в угол. К высоченной, под самый потолок, пушистой живой ели.
– Ничего себе! – глаза девушки засияли от восторга. – Я такие красивые елки только в кино видела! Где вы такую взяли?
Ян многозначительно улыбнулся и вскрыл коробку с игрушками. Надя тут же зарылась в ее содержимое. По одному доставала старинные стеклянные шары, резные хрустальные сосульки и снежинки, миниатюрные свечи на подставочках. Правда, электрические, на батарейках, что ее слегка разочаровало. Рассматривала все это, как драгоценные музейные экспонаты и осторожно вешала на зеленые колкие ветки.
– Ух ты! Вот это красота! – она крутила в руках старую венецианскую маску Коломбины. Блестки на ней кое-где осыпались, но красно-синие ромбики были по-прежнему яркими. И даже ленточки-завязочки уцелели. – Можно надеть?
– Конечно. – широко улыбнулся Ян. – Если нравится, хоть все время носи.
Издав восторженный вопль, она надела маску и побежала к ближайшему зеркалу, полюбоваться результатом.
– У меня в детстве такая была. Правда дешевая, из картона. – призналась Надя и застенчиво покраснела. – А ты кем наряжался в детстве на новогодние утренники?
Ян задумчиво замычал. Как объяснить этой девчонке, что он появился на свет в те времена, когда еще и праздника такого не придумали, ни то что современных традиций? Да и ребенком никогда не был.
– На моей родине не принято устраивать маскарад для детей на Новый год, – сказал он. – Для этого есть другие праздники.
Звон дверного колокольчика спас его от продолжения опасной беседы. Отряхивая с капюшона снег, в бар вошла Анжела. Усталая после смены и замерзшая.
– Доброе утро! – не сняв маску, бросилась ей навстречу Надя. – Что приготовить для вас?
– Я сам, – Ян уверенно направился к стойке. – Развлекайся пока.
Надя проводила его удивленным и немного ревнивым взглядом. Даже под маской было заметно.
– Кофе или чего покрепче? – Ян приветливо улыбнулся слегка ошарашенной Анжеле.
– Давай кофе. Просто, чтобы домой доползти.
Он поставил перед ней большую чашку капучино, стараясь скрыть идиотскую улыбку и дрожь пальцев.
– Знаешь, – вздохнула она, отпивая кофе. На ее губах белела пенка и Ян невольно облизнул внезапно пересохшие губы. – Я сегодня опять его видела. Того парня. В больничном гардеробе. Он так спешил, что даже перчатку из кармана выронил и не заметил. Я подобрала, хотела вернуть, но он словно испарился.
– Значит пора отправиться на поиски, – он с трудом натянул на лицо маску дружеской поддержки, чтобы не показывать реальных чувств. Где-то в глубине души ему хотелось собственными руками придушить загадочного соперника.
– У принца была туфелька, у тебя – перчатка. Шансы примерно одинаковые. Вот только что-то зачастил твой избранник в больничку. Хворый, поди. Оно тебе надо?
Секунду они серьезно смотрели друг другу в глаза, а потом начали дружно ржать.
Надя наблюдала эту сцену, застыв с золотистым шаром в руках. И из-под яркой маски Коломбины по ее щеке сбегала одинокая слезинка. Ян сделал вид, что ничего не замечает, но сердце неприятно сжалось. Кажется, он сотворил очередную глупость, а Яна, как всегда, была права.
Декабрь. Наши дни.
– Просто пригласи ее на свидание! – Яна почти шипела, стараясь не закричать. – Не видишь, как она по тебе сохнет? Своди на рождественскую ярмарку, напои нормальным человеческим глинтвейном, угости трдельником, шакотисом или другим каким кренделем. Можешь даже выиграть для нее мягкую игрушку в какой-нибудь ярмарочной забаве. Девушки это любят.
– Ну допустим, – Ян задумчиво наморщил лоб. – А дальше мне что с ней делать?
– Придумай что-нибудь. У вас в запасе самая длинная ночь в году.
– Нет, я про то, что мне делать с ней потом? Как ей все объяснить?
– Видишь вон ту сладкую парочку? – Яна кивнула на сидящих у окна русого кудрявого парнишку и девушку с длинными черными волосами. – Девушка – шелки. Они дружат с детства и она больше всего на свете боится сказать ему правду. Боится, что он не поймет и не примет ее природу. И всю правду об этом мире тоже не примет. А он не понимает, почему его любимая вдруг стала отдаляться. Вот у кого реальная проблема. А ты не можешь подарить немного счастья девушке, которая чудит не хуже нас с тобой. Или ты со своей несчастной любовью вообще ничего вокруг не замечаешь?
Ян нервно дернул щекой. Он так надеялся, что Анжела придет и он, наконец-то, решится ей признаться. И будь что будет. Но у нее сегодня смена. И он один на всю ночь. С другой стороны, смертоносный приятель Яны сегодня тоже работал. Так что они были в равных условиях. Скучать им вдвоем за стойкой до самого рассвета.
Но Яна вдруг набросилась на него, требуя сводить на свидание Надю. Та тем временем сидела за дальним столиком с кружкой йольского пунша и явно не понимала, почему ей вдруг так хорошо, легко и спокойно, словно… А вот это «словно» у каждого было свое. Кто-то вспомнил родной дом и родителей, кто-то – любимого человека или самый лучший в жизни отпуск. Неизменным было лишь ощущение полного и всеобъемлющего счастья. Так действовало это ведьмино варево на всех без разбора. В эту ночь все будут счастливы. И они тоже.
– Ладно, уговорила! – Ян взял пальто и пошел к столику Нади.
***
Яна смотрела, как Ян болтает с Надей, как светятся от счастья глаза девушки, как она вскакивает и тащит его к выходу, словно боится, что он передумает. На столике осталась почти полная кружка пунша, который Надя тоже помогала готовить. Хоть и невольно.
– Ну что ж, – сама себе улыбнулась Яна, забирая кружку. – Сегодня я за главную. Надеюсь, гости будут приходить всю ночь.
Яна вплела в волосы крохотные колокольчики и они мелодично звенели в такт ее движениям. Десятки свечей наполняли зал уютным трепетным светом и запахом теплого воска. Отличное дополнение к аромату свежей хвои и сушеных апельсинов. И еще кофе. От него никуда не денешься – он впитался в эти стены намертво. А кофе нужно помолоть. Она зашла за стойку и насыпала в древнюю ручную кофемолку горсть ароматных зерен. Особо крепкий сорт. Его любимый.
И словно чуя
