гость, так что слушайся.
- Не твой это дом, а Вереи – огляделся я – Кстати – она где?
- По делам ушла – бойко ответила девушка, подходя к столу, на котором стоял чугунок, прикрытый крышкой, и миска с белоснежными куриными яйцами – А Ильмера сегодня в магазине работает, ее очередь.
- Она же немая. Как?
- Ну так не безрукая же? – резонно ответила Добронега, одной рукой берясь за нож, другой за круглый полукаравай серого хлеба – Деньги принять может, товар отдать тоже, а большего от нее и не требуется. Ну, а мне велели тебя обихаживать – кормить, поить и развлекать до той поры, пока у Яромилы время не появится. Она с тобой напоследок еще разок поговорить желает.
Неприятное какое слово «напоследок». Понятно, что убивать гостя никто не станет, но, похоже, видеть в своем доме ведьмака ворожеи больше не желают.
А щи-то оказались отменные, большая у Добронеги мамка мастерица по этой части. Я был уверен, что в меня и трех ложек не влезет, а в результате чуть ли не полчугунка в одиночку выхлебал. Если бы еще не любознательная юная ворожея, которая меня разными вопросами безостановочно тюкала, все было бы совсем замечательно.
- Саш, а мертвые у тебя чего-то просят?
- Саш, а мертвые тебе навредить не пытались?
- Саш, а мертвые чего-то боятся?
- Саш, а у тебя девушка есть?
С какого-то момента я на вопросы стал отвечать механически, используя только «да» или «нет», поскольку заподозрил, что ответы Добронеге не так уж и нужны, но вот последний меня выбил из седла, причем настолько, что я даже закашлялся.
- Так есть или нет? – девушка встала с табурета и несколько раз крепко вдарила своим кулачком мне по спине.
- С какой целью интересуешься? – просипел я.
- Так понравился – без тени смущения сообщила мне юная ворожея – Что в годах разница – нестрашно, женщины стареют быстрее мужиков, со временем сровняемся. Главное, что ты с той стороной ладишь, сама видела. С такой силой и сам не пропадешь, и те, кто рядом, голодными спать не лягут. А то может меня чему подучишь? Вместе мы куда больше разного сможем. Не захочешь – не беда, все равно вдвоем в этом мире быть лучше, чем одному.
- А как же мамка? – я вытер слезы, который от кашля выступили на глазах – Остальная родня? Заругают же.
- Не по нраву я Яромиле, знаю точно – очень по взрослому насупилась Добронега - Не нравится ей, что я мертвых чую, а больше ни к чему не способна. Что Яромила, мне мамка несколько раз уже пеняла на то, что я вот такой никчемой родилась. Так что мне что с тобой, что без тебя все одно придется отсюда уезжать. Знаю я, чем все закачивается для тех, кто старшей не по душе пришелся.
- А чем? – мигом поинтересовался я.
- Тем – девушка продемонстрировала мне розовый язычок – Забирай с собой, тогда все расскажу. Ну, а что деток у нас с тобой быть не может – не беда. Не сильно я они мне и нужны, особенно при твоем ремесле. Что им за радость в доме расти, где бесперечь мертвые околачиваются?
- Тебе лет сколько, чайлд-фри с эко-фермы? – усмехнулся я – Шестнадцать-то есть?
- Аккурат шестнадцать и есть, в том месяце исполнилось – независимо ответила Добронега – А, ты про закон и все такое? Ну, несовершеннолетняя, могут посадить? Это моя забота и моя печаль, сделаю так, никому до нас дела не будет.
И я как-то сразу ей поверил, больно уверенно ее слова звучали. Эта сможет и сделает.
А что, может правда забрать ее в Москву? Ну да, малолетка, но по ней и не скажешь, особенно если снять с нее этот сарафан и одеть нормально. Ну, и обувь еще купить, чтобы не босиком по городу бегала. Сниму квартиру, в институт какой-нибудь на платное отделение определю. Интересно, а она вообще в школу ходила, у нее аттестат есть? Хотя это не проблема, через того же Стаса ей любые документы можно выправить, причем настоящие и с нормальным именем.
Просто сколько всего интересного она рассказать сможет, и не только про внутреннюю кухню ворожей. Последняя, признаться, меня как раз меньше всего интересует, многое мне и так уже предельно ясно. Эта девочка с рождения живет в месте, где старое время, по сути, не заканчивалось, оно тут живо, пусть не полной мере, но все же. Я это почуял сразу, с первой минуты, но, увы, меня не то, что дальше порога не пустили, мне не дали даже на крыльцо взойти. А она другое дело. Она шестнадцать лет тут была своя, та, от которой никто ничего не прятал. За полгода-год я из нее все, что она знает, выжму, а там, глядишь, природа свое возьмет, она с каким-нибудь ровесником шуры-муры разведет и свалит с ним строить счастливое современное будущее, в котором нет эко-фермы, сарафана и мамки, которая щавель отправляет в пойму собирать. Я ей даже денег на дорогу дам, если что.
- Если ты про старших и родню – они тебе ничего не сделают – по-своему истолковала мое молчание Добронега, извечным женским чутьем отчасти верно уловив мои сомнения – Вина на мне, к тебе какие вопросы? Только я все равно никому тут не нужна, так что меня просто забудут.
- Это как?
- Так – развела руки в стороны девушка – Словно и не было никогда. Я ж по-тихому отсюда свалю, не как дурачок Истома. Не испугай он тогда Ильмерку и деньги не своруй, так и его бы вовсе не искали. Сбег и сбег, туда ему и дорога.
Ой, боюсь, малая, ты все же неправа. Не сойдет твой побег тебе с рук, да и мне он может неслабо так аукнуться. Как возьмет твоя мамка, как напишет на меня заяву о том, что я ее дочку любимую растлил, и все, привет, пожалуйте в камеру с веселой статьей, которую в местах лишения свободы очень не любят. Отмазаться, я конечно, отмажусь, тот же Носов меня вытащит из любого каземата быстро, но оно мне зачем? Больно уж паскудный изначально инфоповод, потому и должок перед ним появится неслабый.
Опять же - что, если это все подстава? Немудреная, но действенная? Скажем прямо – соблазн-то велик,
