на ходу начала в нем рисовать, не смущаясь тряски. Работу, как всегда, не показывала, зато ее лицо разгладилось, и уголки губ поползли вверх. Рисование точно делало ее счастливой. Жаль, что уход того придурка на время убил ее вдохновение.
Закончив, она попросилась за руль. Сказала, что Чарли слишком скучно ездит. Как вождение в принципе может быть веселым, он не стал уточнять, как оказалось, зря.
Пенни почти сразу выжала газ и свернула на проселочную дорогу, не слушая никаких возражений. Бедная старушка Фрейзера ревела мотором и натужно выползала из ям. Чарли казалось, что она быстрее развалится, чем доедет до места, тем внезапнее был угол его дома, появившийся из-за переплетения ветвей. Пенни на скорости подлетела к нему и остановилась в считанных сантиметрах от декоративного забора, страшно довольная собой.
– Драконье чутье! – важно сказала она и лихо отстегнула ремень. – Поужинаем? Я так проголодалась, от Мора ничего серьезнее кофе не дождешься.
– Вначале составлю на тебя парочку протоколов за превышение скорости.
– А ты и в дорожном подразделении подрабатываешь? – она приподняла брови в фальшивом изумлении.
– Малонаселенная префектура, приходится совмещать.
Чарли первым вышел наружу и хотел открыть дверь Пенни, но та уже выбралась наружу и лихо забросила ногу на каменную изгородь. Затем перепрыгнула на другую сторону, выбив из исторической кладки несколько камешков. Наверняка и цветы с обратной стороны затоптала, но бежать за ней и ругаться Чарли не стал.
– Догоняй! – отозвалась она.
– Я все же старше шести лет, могу дойти до калитки и не истоптать газон.
Хотя ответ прозвучал настолько по-детски, что Чарли предпочел больше не спорить. Сад он запустил, тут и там попадались сорняки, а многие растения нуждались в обрезке и пересадке. Весна – самое время этим заняться, но работы было столько, что он приходил домой только спать и изредка проверял, как идут дела в его лавке. Вот закончится туристический сезон – можно будет спокойно всем заняться.
Стоило переступить порог дома, как навалилась усталость, и вместо кухни Чарли поплелся наверх, в свою спальню. Почему вообще расположился на втором этаже, когда на первом столько комнат? Ах да, здесь была отличная ванная и хороший вид из окна.
Когда вышел из душа, первым делом заметил Пенни. Девчонка лежала на его кровати в наручниках. Темные волосы сбегали по ее плечам и груди, а на тонких запястьях блестел металл. Больше на ней не было ничего, и от этого самоконтроль испарялся быстрее капель воды на раскаленной плите.
– Простите, дейгарт Нилл, – она села и вытянула вперед руки, – я нарушила закон и готова понести наказание. Прошу, не будьте слишком суровы.
Она притворно сложила брови домиком и прикусила нижнюю губу.
– Или будьте.
На языке вертелось сразу несколько возможных ответов, от возмущенных до саркастических, вместо этого Чарли обошел кровать, взобрался на нее и обнял Пенелопу сзади, покрывая поцелуями ее шею. Ее кожа казалась такой горячей и сладкой, что хотелось впиваться в нее до синяков, но Чарли не слишком любил оставлять девушкам следы. К тому же Пенни казалась слишком хрупкой для такого. Ее хотелось ласкать, зацеловывать, слушать частое дыхание и чувствовать легкую дрожь предвкушения.
Она сладко стонала и тянулась за ответным поцелуем, но не слишком активно, как будто ждала чего-то большего. Вряд ли той самой суровости, но чего-то погорячее миссионерской позы – точно.
Чарли потянул ее ближе к изголовью кровати, затем зацепил цепочку наручников за гвоздь, на котором висела неясная картина с распустившимся бутоном. Покупал ее дизайнер, по его уверениям, она необычайно освежала интерьер, Чарли не особо нравились абстрактные мазки, но и перевешивать было лень. Зато сейчас как нельзя лучше пригодился массивный гвоздь с широкой шляпкой.
Пенни осталась сидеть, зато ее руки вытянулись вперед и вверх, лишая свободы движений и открывая все тело. Чарли остался сзади и продолжил целовать, при этом шире развел ее колени и провел по внутренней стороне бедра. Теперь Пенни только тяжело дышала и не говорила.
Она доверялась ему и охотно соглашалась на любые его действия, как будто теряла над собой контроль и полностью передавала его Чарли. Это заводило и вместе с тем тревожило ответственностью. Только от его действий зависело, испытает ли она удовольствие или нет, как быстро, насколько сильное… Хотя определенно заводило куда больше, чем тревожило.
***
Чарли ласкал ее, целовал, доводил почти до пика и снова, как и в первый раз, повторял свое «не выдумывай, рано». Пенелопе хотелось уже самой вырваться и отходить его по заднице, но погрузиться в желанное удовольствие – куда сильнее, хотя она и не понимала, как он собрался продолжать: поза-то не слишком удобная.
Но Чарли просто лег рядом, поближе к изголовью кровати и усадил Пенни сверху. Держаться ей по-прежнему было не за что, только упереться руками, но вышло вполне удобно. Тем более она же не сидеть, в самом деле, собиралась, а Чарли поддерживал ее под бедра и задавал свой темп, не давая свалиться в оргазм.
Пенни казалось, что улетит в него, стоит остановиться хотя бы на секунду. Но Чарли ей не разрешал и двигался ей навстречу, она же стонала, повторяла его имя, снова и снова опускалась и поднималась, пока ее не накрыло сладкой судорогой. Пенни бессильно повалилась на Нилла, который тут же осторожно отцепил наручники, обнял ее и долго-долго целовал, давая время успокоиться и прийти в себя.
– Ты невероятная, знаешь? – шепнул он.
Знала. Зеленых драконов почти не осталось. Мама была хрустальной, другие семьи они не встречали. Точнее, старшие Палмеры, когда заканчивался положенный людям срок и оставаться в Сандейле становилось подозрительным, переезжали куда-нибудь в соседнюю префектуру или на Туманные острова. Но и так выходило, что неродственных им зеленых почти нет. Людей с такой искрой тоже немного. Откуда же на ее голову взялся Нилл?
Пенни обессиленно лежала на его груди и не хотела подниматься. Так спокойно и хорошо, не хочется ни о чем думать или тревожиться. Но чем дальше отступала нега, тем настойчивее в голову лезли разные мысли о сегодняшней находке.
Машина не выглядела брошенной, скорее – оставленной. Энди как будто вышел на минутку и не вернулся. Вещи
