передо мной. Просто две кучи извивающейся пурпурно-серой плоти с разноцветными вкраплениями. А потом они вроде как взяли и размотались в пляшущие конечности на странном, похожем на луковицу теле. И вдруг две эти твари с безволосыми туловищами гориллы, снабженными щупальцами гигантского осьминога, сгорбились и ринулись на нас, испустив волну тошнотворного запаха гнилой рыбы и оставляя за собой две дорожки из желтоватой слизи.
– Адские погремушки! – выругался я. – Я же говорил ей. Просто никогда не бывает.
Ну и как прикажете называть эту дрянь? Эта мысль бесцельно блуждала в подозрительно спокойном уголке моего мозга, взведенного адреналином на максимальную передачу. Октогориллотавры? Гориллактопусы? Как можно наложить заклятие на существо, которое даже не знаешь, как обозвать?
А главное, мерзкие безымянные монстры жутко опасны. Всегда боишься того, чего не понимаешь или не знаешь. И первый шаг к пониманию – это имя. У меня есть привычка придумывать название любой твари, с которой собираюсь пообщаться, если имеющиеся в наличии названия не подходят. Имена имеют силу, в первую очередь магическую силу, но, что более важно, и психологическую тоже. Нечто ужасное, связанное с именем, имеет куда меньше власти над вами и меньше пугает, чем нечто вообще без имени.
– Осьмиконги. Почему это всегда осьмиконги? – мрачно произнес я, подражая голосу Индианы Джонса.
– Ты издеваешься? – выдохнула Вальмон. Ее тело напряглось, как рабочая линия электропередачи, но паниковать она не стала. – Дрезден?
На другом конце зала музыканты грянули первые аккорды свинга под аккомпанемент рокочущих барабанов. И осьмиконги рванули к нам на всех десяти молотящих осьминожье-горилльих конечностях. Их почти человеческие глаза горели бешеной ненавистью, но не они были тем, что беспокоило меня больше всего. Фоморы были плавильным котлом сверхъестественной нации, выжившими реликтами множества темных мифов и пантеонов, которые явно дожидались своего часа последнюю пару тысяч лет и всплыли из глубин Мирового океана на волне ликвидации Красной Коллегии вампиров. Они провели последние пару лет, усложняя жизнь и уничтожая людей тысячами. Покуда никто не знал почему, но тайные земные слуги фоморов выглядели вполне по-людски, хотя и имели жабры и действовали как образцовые монстры – и именно они были тем, о чем стоило беспокоиться.
Расположившиеся позади осьмиконгов служители в униформе официантов присели в атакующих позах, вытаскивая наружу нечто, что дьявольски походило на утяжеленные кистени. Все они сосредоточились на Вальмон. Зверушки играли роль охотничьих псов. Служители же намеревались вымарать Анну Вальмон из мира живых. Некоторым и в кошмарах бы не приснилось, что люди, кайфующие от скрещивания горилл с осьминогом, могут сотворить с попавшимся воришкой.
Как назло, у меня с собой не было никаких магических инструментов, что ограничивало мои возможности в усиливающейся вокруг толкотне. Хуже того, эти гады подобрались к нам очень близко. Времени на бегство или на какой-то хитрый маневр не оставалось.
К счастью для меня.
Я не любитель хитрых маневров.
Я собрал свою волю в тугой комок, присел, опуская руку и отводя ее влево, а затем резко выпрямился и по широкой дуге выбросил руку перед собой, высвобождая невидимую энергию.
– Forzare! – крикнул я.
И как только выгнутая полумесяцем энергетическая волна устремилась вперед, оба осьмиконга и все восемь служителей кувырком полетели назад.
Этот резкий и несфокусированный поток магии подбросил в воздух несколько тяжеленных блюд. Одно из них врезалось в большое окно банкетного зала и вылетело наружу. Заклинание вскользь зацепило и реального работника отеля, и он полетел на пол, растянувшись там, словно сшибленный с ног футбольным полузащитником. Свисавшие с потолка полосы красной ткани раздулись, словно под ураганным ветром. Какие-то из них вырвало из креплений, и они пустились в полет по залу. Несколько столов и стульев перевернулись… и практически все лампочки в зале разбились одновременно, осыпав воздух снопами искр.
Стоило залу погрузиться в мерцающую темноту, как люди тут же начали кричать. Но музыкантам хватало света, чтобы играть, и после небольшой заминки они продолжили. Осьмиконги успели откатиться назад на несколько ярдов, прежде чем вытянули щупальца и уперлись ими в пол, испустив оглушительный рев, наполненный дикой яростью. Этот ужасающий звук вызвал в зале настоящую панику. Через минуту-другую кто-то наконец догадался включить сигнал пожарной тревоги, и по зданию начал гулять пронзительный механический звук.
Один ноль в пользу Гарри Дрездена – таков результат матча.
Я схватил Анну за руку и метнулся в сторону, свободной рукой отбрасывая алую ткань и пытаясь вслепую прорваться сквозь нее. Фоморы вот-вот могли броситься вслед за нами. Любое заклятие, которым я попытался бы убить или вывести из строя кого-нибудь из фоморской шайки, в ограниченном пространстве зала принесло бы еще больший ущерб и даже могло убить кого-то из невинных людей. Все, чего мне удалось добиться, – это на время задержать их… но я и не рассчитывал на победу. Я просто хотел вытащить нас оттуда целыми и невредимыми.
Я не знал, куда подевалась Эшер, но фоморы охотились за Вальмон. Эшер много лет подряд удавалось уходить от преследования Белого Совета. Я полагал, что она сможет выбраться из отеля и без моей помощи.
– Что мы делаем? – прокричала Анна.
– Валим!
– Это понятно. Куда?
– Пожарные лестницы! – отозвался я. – Я не хочу застрять в лифте с одной из этих уродин!
Мы вынырнули из-под скрывавшей нас занавески, и я тут же напоролся на стул, споткнулся и сильно ударился бедром о буфетный столик. Я точно упал бы, но Вальмон подхватила меня под руку.
Я показал на дверь, из которой вышли официанты, и двинул в ту сторону.
– Туда! Пожарные лестницы дальше по коридору, направо.
– Я не слепая, тоже вижу указатели, – отрезала она.
Мы бросились к дверям, завернули за угол, и я столкнулся лицом к лицу еще с одной парой пустоглазых прислужников фоморов. Они были больше и тяжелее прочих и носили более привычную для них униформу – черные брюки и черные водолазки.
И пулеметы.
Не какие-нибудь штурмовые винтовки, а полностью автоматическое оружие. Из тех, к которым патроны поставляют в огромных таких коробках. Эти двое «водолазок», очевидно, остались прикрывать лестницу, и они не просто валяли там дурака. Стоило мне выглянуть из-за угла, один из них вскинул оружие и начал палить по мне очередями по три-четыре патрона.
В кино, когда кто-то стреляет в героя из пулемета, пули попадают куда угодно, но не в него. К сожалению, настоящие пулеметы ведут себя совсем иначе. В опытных руках они могут стрелять очень метко, и для них не проблема сделать столько выстрелов, чтобы уж точно ранить кого надо. И
