Голос предательски дрогнул: Андрей понял, что говорит не то и не так, что мечет бисер перед свиньями, но остановиться уже не мог.
– Дело в том, что кормушки – это еще не все. Конечно, большинству их вполне хватает, но я не хочу так. Мне нужно развитие, пусть и в негативную сторону… Хотя кто решил, что эта сторона неправильная? Те, кто крутит по Сети ролики о том, насколько прекрасна Гармония, – вот они уверены, что знают все лучше меня. А я не хочу, чтобы за меня решали, черт возьми, какой кофе пить, что читать и какую женщину в какой позиции любить. Я волен сам распоряжаться собой и своей жизнью, а не класть ее на алтарь Президента и его светлых идей по поводу нашего будущего. Распоряжаться своей жизнью! – воскликнул он. – Неотъемлемое право! Но вы и его отняли. Умудрились. Нашли способ.
– Господа, да он сумасшедший! – возгласил адвокат, который решил, видимо, что надо хоть слово молвить на процессе, а не сидеть дежурной декорацией. – Только умалишенный способен говорить подобные речи, это же типичный бред безумца. С вашего позволения, коллеги, я в свое время видел одного такого беднягу. Это действительно безумие, я ручаюсь.
– Я здоров, – хмуро сказал Андрей. Внезапный порыв вдохновения схлынул: он ощущал только глухую усталость, ничего больше, потому что все действительно было напрасно. – Говорю как врач: я абсолютно здоров.
– Отлично, – кивнул прокурор. – Тогда, я полагаю, ничто не мешает огласить приговор?
– Пожалуй, – судье уже порядком надоело это нелепое заседание: это было девятое слушание за сегодня, он устал и больше всего хотел сейчас отправиться домой.
– Итак, в соответствии с законом Объединенных Федеральных Земель, за синтезирование, хранение и употребление наркотических веществ, мешающих индивиду полностью отдать себя и свою жизнь Гармонии, главный врач Московского военного окружного госпиталя Кольцов Андрей Петрович приговаривается к транспортировке через Туннель на планету, выбранную методом случайного извлечения из Астронавигационного реестра. Без права обжалования. Без права на Церемонию прощания. Без права передачи своего имущества кому-либо. Приговор будет приведен в исполнение в течение двенадцати часов.
– Подтверждаю, – судья сегодня был краток, как на похоронах; впрочем, это и были похороны: никто еще не возвращался на Землю из подобной ссылки. – Подсудимый, приговор вам понятен?
– Более чем, – кивнул Андрей. – Более чем понятен.
– Занесите в протокол, – продолжал прокурор. – Подсудимый в последнем слове осознал свою вину перед Гармонией и смиренно поблагодарил общество за то, что оно было к нему столь гуманно, отменив смертную казнь. Письмо к Президенту от вашего имени уже отправлено.
На мгновение у Андрея перехватило дыхание. Вроде бы не бывает так, чтобы все было напрасно, а вот поди ж ты, случается.
Удар старинного молоточка по столу. Занавес. Жаль только, некому оценить всю торжественность момента.
Хорошо, что хотя бы оставили право на пакет милосердия (медицинский планшет, недельный запас еды, вибронож, фильтр для воды), мрачно думал Андрей по пути в предварительную камеру. Хотя, если планета окажется непригодной для жизни, это ему мало поможет. И даже на самой распрекрасной планете Туннель может вывалить тебя в центр океана, или на полярную шапку, или в жерло вулкана, а еще есть болота и необитаемые острова размером с кукиш. Пользуйся на здоровье всем подаренным на дне морском. Гуманисты чертовы, простая смертная казнь им не по сердцу.
Двери камеры мягко захлопнулись за его спиной, и Андрей наконец-то остался один. С того момента, как его привезли сюда, рядом с ним постоянно кто-то суетился: сперва один следователь, потом второй, потом инспектор и специалисты из прокуратуры, затем у него началась ломка, и прибежали врачи с блокираторами – нельзя, чтобы заключенный отдал Богу душу сам по себе, в этом непременно должно участвовать государство, которое одно вольно карать и миловать. И вот теперь он наконец-то один. Пять часов на сон, пять на считывание ДНК для транспортировки через Туннель и два на форс-мажор, который наверняка не возникнет.
– Добрый день, Андрей Петрович, – услышал он мягкий участливый голос.
– Черт побери, – усмехнулся Андрей. – Вот только-только я решил вздремнуть, а тут снова гости.
Высокий светловолосый человек в аккуратном пиджаке со значком Особого отдела на лацкане, казалось, неслышно выступил из стены или соткался из сухого кондиционированного воздуха. Внешность у него была под стать профессии: блеклая и не запоминающаяся. Андрей не любил такие лица. Никогда не знаешь точно, о чем думают их обладатели, и люди ли они вообще.
– Я не отниму у вас много времени, уважаемый доктор, – сказал он, усаживаясь без приглашения на затянутую серым пластиком койку. – Кстати, присаживайтесь, в ногах правды нет.
Андрей послушно опустился на табурет. Значит, еще и особисты пришли по его грешную душу, а он еще крепко сомневался в том, что они вообще существуют, считая термин «незримые руки Гармонии» поэтической метафорой, не больше. Что ж, напоследок можно и убедиться в том, что метафоры могут воплощаться в реальность.
– У меня есть для вас информация, Андрей Петрович, – произнес особист. – Для начала: вы попадете на гуманоидную планету с индексом комфортности выше 85. Практически Земля, разумеется, не нынешнего уровня развития. Воздух, вода, климатические условия вам подойдут.
Андрей вопросительно вскинул бровь.
– С чего это вдруг такая щедрость? – спросил он, потому что действительно удивился.
– Считайте это подарком, – тонко улыбнулся особист, – от нашей службы. Ваш MDA для нас просто находка. Скажите, вы синтезировали его случайно или это была целенаправленная работа?
– Посмотрите протокол суда, – довольно резко посоветовал Андрей. – Там все написано.
Особист кивнул.
– Обязательно. Признаюсь честно: наша служба сделала все возможное и невозможное для того, чтобы скорректировать приговор. Прокурор настаивал на Саахе – жара да пустыни, возможность выжить минимальная. А Дея – неплохая планета, будем надеяться, что вы устроитесь там хорошо. К тому же Туннель откроется в благоприятном месте, и вы не сгорите и не утонете.
– Зачем вам MDA? – перебил его излияния Андрей. Особист усмехнулся.
– Маленькая деталь, Андрей Петрович. Один из элементов MDA расширяет сознание и действует как сыворотка правды. После нашего аналогичного препарата подопытный, к сожалению, превращается в идиота и остаток жизни ходит под себя. А ваш работает на удивление тонко. Ювелирно. И, что самое замечательное, остается еще место для полета фантазии наших химиков.
Андрей закусил губу, чтобы не закричать. Искусство владения лицом никогда не входило в число его талантов, особенно при сильных потрясениях. Особист довольно улыбнулся.
– Вот видите, как интересно получается, Андрей Петрович. Вы – бунтарь. Враг государства. Таких, как вы, раньше называли террористами и революционерами. Но ситуация складывается так, что бомбу вы подложили не под Гармонию, нет, – он встал и, приблизившись к Андрею, нагнулся и прошептал: – Под тех, кто когда-нибудь еще решит поднять голову и увидеть небо не в луже. Гармония умеет использовать себе во благо даже своих недругов. Даже таких жалких, как вы.
Пустота, охватившая Андрея, была настолько глухой и тяжелой, что он подумал, что не сможет ее выдержать – сердце просто остановится, и этот бездарный фарс наконец прекратится. Однако этого не случилось – ничего не случилось: пустота не исчезла, а сердце принялось стучать дальше. Тогда Андрей, усталый и раздавленный, поднял голову и взглянул особисту в глаза.
– И все-таки… – произнес он. – С чего такая щедрость?
Губы особиста дрогнули в улыбке. Неуловимо легким жестом он вытянул из кармана пиджака тонкую пластину и положил ее Андрею на колени.
– Ретранслятор, – сказал Андрей. – Последняя модель, работает даже при абсолютном нуле. Зачем?
Особист вздохнул.
– Когда вы попадете на Дею, – начал он, – то можете встретить одного человека. Такого же ссыльного, как вы. Я не даю вам какого-то особенного задания, Андрей Петрович, однако, когда вы его встретите, дайте мне об этом знать.
Андрей ухмыльнулся, попытавшись вложить в ухмылку весь цинизм, на который был способен.
– Неужели вы надеетесь, что я… – начал было он, однако особист его перебил:
– Разумеется, нет, Андрей Петрович. Для начала попробуйте хотя бы выжить.
На этом их встреча закончилась: особист коротко кивнул на прощание и вышел, оставив Андрея наедине с собой в маленькой камере, где была только койка, затянутая в пластик зеленого цвета (чтобы успокаивать нервы, автоматически отметил он), стол, табурет и оценивающий взгляд камеры Ока Гармонии. Окна не было, но небольшой участок стены был сделан зеркальным – чтобы обитатель камеры мог посмотреть на себя со стороны, оценить сполна, во что вляпался, и сделать соответствующие выводы о том, почему в его жизни все пошло не так.
