Совета и Стража Духоприюта, тем самым утерев нос всем тем, кто утверждает, что я великовозрастная шпана. Вместо этого я спросил:
– Кто ты?
Затяжное молчание. А потом мой мозг заполнила мысль, сочившаяся жуткой усталостью и душевной болью, какую я испытываю лишь в самые тяжелые моменты жизни, – но, похоже, для существа, запертого в узилище, момент был не самый тяжелый. Для него это было привычное состояние.
«Тот, кто должен быть здесь. Уходи, мальчик», – он наконец ответил.
Меня захлестнула волна тошноты. Воздух стал слишком ярким, мягкое свечение кристаллов – ослепительным. Я сделал несколько шагов прочь от гроба из кварца, и жуткое ощущение стихло, зато головная боль, вызванная моими эмоциями, настигла меня опять и стала невыносимой. Я упал на одно колено, стиснув зубы, чтобы не закричать. Головная боль с каждым днем набирала силу, и хотя я всю жизнь учился бороться с болью, хотя обладал силой мантии Зимнего Рыцаря, в последние несколько недель она брала верх.
Некоторое время миром правили боль и тошнота.
Когда они пошли на убыль, я поднял глаза и увидел над собой огромную фигуру в темном плаще. Ростом она была не меньше десяти футов, а телосложением напоминала мускулистого человека, хотя мне не удалось разглядеть, что именно находится под плащом. Из глубин капюшона на меня были нацелены две ярко-зеленые бусины, заменявшие ей глаза.
– СТРАЖ, – послышался низкий, рокочущий бас. – ПАРАЗИТ НА ВРЕМЯ ОСЛАБЛЕН.
– Очень вовремя, Альфред, – пробормотал я, садясь и ощупывая себя. Я пролежал здесь довольно долго. Пот высох. Это плохо. Древний дух острова целый год пытался не дать твари в моем черепе убить меня. До последних недель, когда начались эти жуткие мигрени, ему хватало одного слова, чтобы усмирить боль.
Сегодня ему потребовалось больше часа.
Что бы ни обитало в моей голове, это психическое или спиритическое создание, питавшееся мной, собиралось меня прикончить.
– АЛЬФРЕД, – серьезно произнес дух. – ЭТО МОЕ НОВОЕ ИМЯ?
– Давай оставим Духоприют, – ответил я.
Гигантский дух задумался.
– Я – ОСТРОВ.
– Ну да, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Его дух. Дух-хранитель.
– И Я ОТДЕЛЬНО ОТ ОСТРОВА. САМ ПО СЕБЕ.
Я посмотрел на него:
– Ты ведь понимаешь, что Альфредом я назвал тебя в шутку?
Он уставился на меня. Несуществующий ветер колыхнул полы его плаща.
Я сдался, поднял руки и произнес:
– Ладно. Полагаю, тебе нужно нормальное имя. Пусть будет Альфред Духоприют.
Его глаза вспыхнули ярче, капюшон качнулся в мою сторону.
– ОНА ЗДЕСЬ, – сказал он.
Я вскинул голову, сердце застучало быстрее. Голова откликнулась болезненным эхом. Неужели она наконец ответила на мои послания?
– Молли?
– НЕТ, НЕ КУЗНЕЧИК. НОВАЯ МАТЬ КУЗНЕЧИКА.
Я почувствовал, как напряглись плечи и шея.
– Мэб, – сказал я низким, жестким голосом.
– ДА.
– Фантастика, – пробормотал я. Мэб, Королева Воздуха и Тьмы, повелительница Зимнего двора сидхе, госпожа и наставница каждого нечестивого создания в Феерии – и моя начальница заодно, – долгие месяцы игнорировала меня. Я регулярно отправлял к ней гонцов. Без успеха. По крайней мере, до сегодняшнего дня.
Но почему сейчас? Зачем появляться сейчас, после всех этих месяцев молчания?
– Затем, что она хочет от тебя что-то, дурень, – пробормотал я. И повернулся к Духоприюту. – Хорошо, Альфред. Где?
– НА ПРИСТАНИ.
Разумно. Остров Духоприют, как практически любая тюрьма, отлично приспособлен для того, чтобы не допускать сюда посторонних и не выпускать заключенных. Когда долбаный Идущий Вовне и его компания явились, чтобы устроить массовый побег, их атаку удалось отбить благодаря защите острова и нескольким важным союзникам.
Последний год я провел, знакомясь с тайнами острова, с защитными механизмами, о существовании которых даже не подозревал – и которые мог активировать только Страж. Если Идущий Вовне вернется, я смогу справиться с ним в одиночку. Даже Мэб со всем ее могуществом следовало три раза подумать, прежде чем устраивать заварушку на Духоприюте.
Вот почему она осталась на пристани.
Она знала, что я буду недоволен. Ей определенно что-то нужно.
По моему опыту, когда Королева Воздуха и Тьмы решает, что ей что-то от тебя нужно, лучше заползти в нору и обрушить за собой вход.
Но моя голова пульсировала от слабых уколов боли. Годами мигрени постепенно усиливались, и лишь недавно я выяснил их причину – у меня обнаружилась болезнь, о которой следовало позаботиться, прежде чем тварь, устроившаяся в моей башке, решит выбраться из черепа наружу. До этого момента я не осмелюсь покинуть остров, и если Мэб наконец решила ответить на мои послания, придется мне с ней повидаться.
Возможно, именно поэтому она и не появлялась – до сего дня.
– Проклятые интриганы-фэйри, – пробормотал я себе под нос и направился к лестнице, выводившей из Источника на поверхность. – Держись рядом и будь начеку, – велел я Духоприюту.
– ПОДОЗРЕВАЕШЬ, ЧТО ОНА ХОЧЕТ ПРИЧИНИТЬ ТЕБЕ ВРЕД?
– Ох! – ответил я, ставя ногу на ступеньку. – Как-то так. Идем.
Мы с братом построили причал как-жизнь-док на берегу одного из трех небольших пляжей Духоприюта, самом близком к проходу в каменных рифах, окружающих остров. Где-то за век до этого выше по склону пляжа располагался город, но люди его оставили – должно быть, после того, как жителей медленно ввергла в помешательство темная энергия, накапливающаяся вокруг отвратительных тварей, заключенных в тюрьму под островом.
Руины города все еще виднелись, наполовину поглощенные лесом, – труп, медленно пожираемый плесенью и мхом. Иногда я задавался вопросом: как долго смогу оставаться на проклятом острове, прежде чем помешаюсь тоже?
К причалу была пришвартована дорогая моторная яхта, столь же неуместная здесь, как на скотном дворе «феррари», – белая, со множеством вставок из заиндевело-голубоватого хрома. По ней сновала пара человек из команды, но наряд их скорее производил впечатление маскарадного костюма, чем настоящей одежды моряка. Складки слишком прямые, ткань слишком чистая, слишком безупречно сидит. Наблюдая за их движениями, я не сомневался, что они вооружены и отлично умеют убивать. Это были сидхе, лорды Феерии, высокие, красивые и опасные. Но меня они не впечатлили.
Главным образом потому, что они не были настолько красивы или опасны, как женщина, стоящая в самом конце моего причала, – носки ее дорогих туфель были в полудюйме от берега Духоприюта. Если рядом с вами в воде плавает большая белая акула, трудно волноваться по поводу нескольких барракуд, что пристроились у нее в хвосте.
Мэб, Королева Воздуха и Тьмы, носила сшитый на заказ деловой костюм оттенка где-то между перепачканной древесным углем газетной бумагой и замороженными барвинками. Блузка под ним была белоснежна, как девственный снег, как и ее волосы, искусно уложенные в прическу, подражающую моде сороковых. В мочках ее ушей
