оказалось не так уж мало — это и свежий воздух поздней весны, и живое пиво, и тяжелый металл, в больших концертных колонках. Встал с постели и потянулся. Выдуманный им клиент, на сегодня, испарился дымкой фантома.
От Марьевска до поселка Озерный чуть больше тридцати километров по живописной дороге, окаймляющей поясом Марьевское водохранилище и ведущей с возвышенности дальше на запад республики. По левую руку виднелся грозный силуэт кавказского хребта, его западной части. Зеленые поля шелестели травами при порывах степного ветра, столь частого в этих местах.
Антон вспомнил как он с пацанами ездил сюда на дачном автобусе летним утром и как они купались в городском водохранилище, и как они потом убегали от охраны озера в лес, через дорогу. Степной ковыль стелился ниц послушным одеялом, накрывшим землю. Через пятнадцать минут мелькнула табличка с названием поселка «Озерный», сбавив скорость, но не тормозя, он вошел в приложение с картой и следуя указаниям навигатора, повернул на перекрестке налево в сторону густого лиственного леса.
Дорога привела его к опушке, которая была превращена в стоянку авто. Выбрав место, он припарковал машину и заглушил мотор. Взяв сумку с магическими атрибутами, вышел из салона.
От свежего лесного воздуха слегка кружилась голова. Антон шагал по протоптанной дорожке к звуками фестиваля. Металлические риффы разносились по воздуху по всему лесничеству. Козловскому такая музыка была по душе, ему импонировал минимализм и темная мистическая сила, идущая от черного металла. Пройдя еще с пару сотен метров, среди деревьев стали различимы веселящиеся гости фестиваля.
На невысокой сцене играла группа Tsepesh, Влад рычал гроулом в микрофон, отбивая ритм ногой. Басист и гитарист усиленно били по струнам. От напора бешеной энергии на руках у барабанщика вздулись вены. Гости фестиваля сплошь длинноволосые молодые люди крутили хаерами, девушки взбирались на шеи парней и вскидывали жесты козы в знак одобрения металлическим риффам и скоростному темпу. За хрипением глотки Влада лирику, как это обычно бывает, совсем не разобрать.
Внезапно, Влад прекратил свой рёв, что-то бросил нечленораздельное в микрофон и побежал со цены за кулисы. Музыканты продолжали игру и невыключенный вокалистом микрофон передал на всю площадку неприятные звуки последствия расстройства желудка. Барабанщик принялся еще быстрее играть, чтоб заглушить непотребство. «Ой бл!», — воскликнул Влад, видимо заметив эту оплошность, и тут же щелкнул на кнопку выключения.
Гитарист, как ни в чем не бывало, выводил металлические узоры, а в толпе прокатился смешок. Девицы перестали вскидывать козы и посползали с плеч высоких парней, грустно глядя в сторону сцены. Влад не появлялся.
Антон обошел сцену и увидел, как из кабинки биотуалета выходит Владислав с пунцовым лицом, которое Козловскому показалось в гриме, но нет оно было красным от позора.
— Я опять попал в преисподнюю с этим животом. Там сильно свистели мне? — спросил он, не решаясь пожать руку.
— Да все нормально, никто не свистел.
— Это ж надо так. На последней песне схреновило, я тебе говорю, Антоха, надо магию бабскую убирать, понимаешь?
— Понимаю, надо так надо, я не спорю.
— Идем дорогой колдун ко мне в трейлер, у нас тут все по западным стандартам, — у каждого фронтмена свой трейлер. Мои уже доигрывают коду. У них своя лачуга.
Оказавшись в фургоне Влада, Антон почувствовал запах спиртного, — «Вискарик забыл закрыть», — пояснил хозяин и отправился в встроенную душевую, где душ-топтун экономно расходовал небольшими плевками теплую воду на купающегося. Антон присел на стул и тут в внутрь ворвался человек, мужчина с козлиной бородкой, одетый в джинсы и толстый балахон с принтом «BURZUM» он что есть мочи закричал в сторону душевой:
— Владос! Ты запорол уже третье выступление! Ты что обожрался чего-то? ЭЙ, Владос!
— Да слышу! Женя, виноватый я, — отвечал хозяин фургона, обильно поливая себя водой, — я вот специально человека вызвал, чтоб помог от этих несчастий, он обязательно поможет.
— Женя, — протянув руку, сказал менеджер фестиваля.
— Антон.
— Что, правда колдун?
— Вроде как да.
— Ты пообщайся с Линой, она тут может какое колдовство устраивает? Загадочная баба.
— Да я ему уже про нее сказал, — отозвался Влад из душевой.
— Ну тогда ладно, надеюсь больше таких эксцессов не будет. И присматривайте за вещами, трейлеры замыкайте. Тут неподалеку цыганский табор разбит. Загорийцы эти, могут обокрасть.
— Я помню, я бдителен. А Антоха по-любому все исправит.
— Ну… — замялся Антон.
— Я блин, дурак, — Ангелинку пускал в душ помыться, может она тут и наколдовала мне чего.
— Пускал ведьму сюда? — Воскликнул менеджер, — ну и дурень. Она на одной ноге с темными силами, уж мы убедились в этом.
— Где она сейчас? — спросил Антон.
— Там в лагере палаточном, у самого ручья её палатка, оранжевая такая. Ладно, побежал я, сильно много не пей, Владик, до большого концерта недолго, — Сказал Женя и поспешил по делам.
Из душа вышел довольный и чистый Влад, одетый в длинные шорты и черную майку из собственного мерча. Из холодильника он достал две бутылки пива и с помощью зубов мигом откупорил обе.
— Металлические коронки! — пояснил он, — хоть какая-то польза от драки в моше, по молодости выбили. Херня. Металл рулит! Всегда и везде!
— Круто!
— Вот в этом фургоне меня и шатало. Как будто сам Дьявол надо мной смеется.
— Интересно.
После бутылки пива Антон ощутил подъем настроения и стимул к действию, зажевал мятной жвачкой пивной запах и отправился искать девушку Ангелину. Странное сочетание — исполнение песен в стиле дрим-поп и любовь к блэк-металлу или же это просто тяга в любимому мужчине или даже нескольким, ведь отравлены ещё два человека, намеренно или нет. Плюсом к версии о женской руке служила также игла. Её показал Влад и Антон тут же нейтрализовал её действие наговором и огнем красной свечи.
Тропа к ручью петляла, но сквозь голые стволы высоких елей пробивался голубоватый цвет бегущей воды. Выйдя к ручью, пошел вдоль края воды и поднялся на пригорок. Доносился рёв игры металл групп, как они себя называли «черные лесники». Драммер выдавал бойкий ритм, а на противоположном берегу ручья пели птицы, не обращая внимания на шумных соседей. Несмотря на, казалось бы, отвязную музыку и посетителей феста, на площадке и вокруг нее царила тишина. Публику, слушающую блэк металл отличало почитание природы как матери и трепетное к ней отношение — не было ни бумажных стаканчиков на земле, ни бутылок и банок, все после использования попадало в красные урны и вывозилось с фестиваля мусорными машинами.
Через полсотни шагов тропа повернула влево, вслед за ручьем, и пред
