class="p1">— Я никого не насиловал, — подал голос Мирон, изумленный не меньше Володи.
— А почему? — с интересом взглянул на него Эдик. — По состоянию здоровья или манкируете своими обязанностями?
— Что делаю? — потерялся Мирон.
— Манкируете, — повторил Эдик. — Это умное слово значит, что относитесь небрежно. Так вот, если самочувствие в норме, то надо довести дело до конца. Все-таки для возбуждения судебного делопроизводства нужны веские основания.
Он озабоченно потер переносицу, а затем махнул рукой в сторону Володи.
— Так, вы раздевайтесь, а он вас насиловать будет. Мы будем свидетелями и сможем подтвердить факт извращенных действий сексуального характера в суде. Если хотите, то можем и на камеру процесс снять!
— Не надо! — заорал Володя и рванулся куда-то в сторону выхода, но был ловко перехвачен одним из спецназовцев. Бизнесмена скрутили и, повинуясь взмаху руки Эдика, потащили куда-то вниз.
— Что с хозяином дома? — теперь голос моего приятеля был сухим и деловитым.
— Снотворное, — пожал плечами я, поглаживая грудь. Она уже не болела, а неимоверно чесалась. Значит процесс регенерации запустился, и совсем скоро я буду в норме.
— Ребята, всех пакуем и везем к нам, — спокойным деловитым тоном заявил Эдик. — Хозяину дома вызовите скорую, а затем тоже на допрос.
Вокруг началась небольшая суета, которую довольно быстро нарушил немного восхищенный голос одного из бойцов:
— Шеф! Здесь труп природной ведьмы, причем довольно старой. С ней что делать?
— Да ладно? — Эдик обошел диван и заинтересованно обозрел представившуюся картину. — Прикольно…
Он склонил голову к левому плечу, затем к правому, а потом кивнул каким-то своим мыслям:
— Пакуйте и ее тоже.
Мирон присел рядом со мной на подлокотник кресла и тихо спросил:
— Ты его хорошо знаешь?
— Так себе, — улыбнулся я, продолжая гладить грудь все интенсивнее. Чесалось неимоверно, если честно, и это очень сильно отвлекало. — Он своеобразный…
Я запнулся, стараясь не ляпнуть что-то лишнее, и продолжил:
— Мы давно знакомы. Интересный товарищ, но, по крайней мере, к нему не страшно поворачиваться спиной.
— Ну-ну, — просопел Мирон, не отводя взгляда от Эдика.
Тем временем господин полковник закончил отдавать распоряжения и теперь молча наблюдал, как шустро они исполняются. Мы занимались тем же самым, параллельно гадая, какие мысли сейчас в голове у Эдика и чем плохим для нас они могут обернуться. Наконец, мы остались втроем. В комнате повисло молчание, нарушать которое ни у кого не было никакого желания. Мирон ерзал на подлокотнике, периодически набирая воздуха в грудь, чтобы все-таки что-то сказать, но передумывал раньше, чем издавал хотя бы звук. Пауза неприлично затягивалась и становилась театральной.
— Вы идиоты! — наконец высказался Эдик. — Вернее, не так. С этим психом, — кивнул он в мою сторону, — уже давно все понятно! А вот вы, молодой человек, ошиблись, как минимум, дважды. Первый раз, когда познакомились с этим магнитом для самых разнообразных неприятностей, а второй, когда решили помочь ему в его приключениях.
— Да я вот, — немного растерянно развел руками Мирон, видимо, не представляя, как именно надо реагировать на подобное вступление.
— Почему сразу идиоты? — возмутился я. — Все же хорошо закончилось! Никто не… Ну, в смысле, из людей никто не погиб. Я тебе услугу оказал, и даже ничего взамен требовать не буду.
Эдик задохнулся от моей наглости, и его еле сдерживаемый гнев заметил даже Мирон, который несмотря на то, что был вдвое больше безопасника, попытался съёжиться и очень сильно захотел превратиться в человека-невидимку. Все-таки энергетика у господина полковника была бешеная, с его потенциалом арктические ледники плавить можно.
— Молодой человек, — Эдик очень медленно выдохнул и обратился опять к Мирону. — Мне было очень приятно с вами познакомиться, но искренне жаль, что при таких обстоятельствах. Если вам дорога жизнь, то послушайте моего совета, вызовите такси и езжайте куда угодно, только подальше от этого типа.
— Мы друзья, — набычился Мирон, даже наклонил голову немного вперед и сжал кулаки, как будто приготовился к драке.
— Я вас предупредил, — еще раз вздохнул Эдик и попросил негромко. — Оставьте нас, пожалуйста. Мне очень надо обсудить с вашими другом пару щекотливых вопросов.
Мирон посмотрел на меня, причем демонстративно, как бы показывая Эдику, что не он здесь принимает решения.
— Не надо, — покачал я головой. — Подожди меня внизу, думаю, что мы здесь недолго.
Проводив моего напарника взглядом, Эдик хмыкнул, а затем отвернулся к окну. Я тоже молчал, сидя в кресле и наблюдая за его телодвижениями. Прошло несколько минут в тишине.
— Андрей, сколько мы знакомы?
— Давно, — пожал я плечами. — Лень считать. А это важно?
— Вообще-то да, — повернулся ко мне Эдик. — Мне очень хочется разобраться, в какой момент я перестал тебя понимать. Раньше у тебя была какая-то цель в жизни, ты хотел чего-то добиться, что-то создать, сотворить. Ты закончил пограничный институт, стал офицером, у тебя был шанс сделать карьеру…
— Амбиции подкачали, — скривился я. — Извините, что не оправдал ваших надежд, товарищ полковник.
— Не ерничай! — оборвал он меня. — Ладно, уволился, сделал карьеру в ресторане. Начальник посудомоек и полотеров. Тьфу, блин! Самому не тошно?
— Нет, — покачал я головой, стараясь удержать на лице снисходительную ухмылку. — Все профессии нужны, все профессии важны! Так когда-то пелось? Помнишь?
— Для тебя открыты все дороги! — Эдик начинал горячиться и, казалось, уже не слушал меня, а просто пытался высказать давно наболевшее. — Учись, занимайся спортом, путешествуй! А ты?
— Мне нельзя заниматься спортом, — притворно всхлипнул я. — Антидопинговые агентства не дремлют и будут ругаться.
— Я поражаюсь тебе! — развел руками Эдик. — Может, тебя где-то по голове ударили и ты впал в детство?
— Все может быть, — продолжал хныкать я. — Меня постоянно бьют и ругают, причем незаслуженно.
И, переходя на серьезный тон, сам пошел в атаку на Эдика:
— У тебя на работе проблемы? Или съел какую-то каку? С чего вдруг ты решил мне нотации читать? Что такого страшного произошло? Да, мы с товарищем решили подзаработать. Первый раз что ли? Наоборот, человека спасли и, возможно, даже не одного.
— Подзаработать, — хмыкнул Эдик. — Вагоны разгружать не пробовали? С вашими способностями самое оно. У тебя последние мозги отсохли? Природная ведьма, еще и такая старая. Бессмертным себя возомнил?
— Так получилось, — пробурчал я. Я злился, но ничего не мог с собой поделать. Почему-то в процессе общения с Эдиком мне всегда становилось очень стыдно, и никогда наоборот. Не могу сказать, что это чувство хоть как-то корректировало мое поведение, но чувствовать себя виноватым я не любил. С детства, наверное, пошло, далекого и полузабытого, когда чувство постоянной вины долго и упорно воспитывали во мне родители. Пока однажды я не взбрыкнул и не ушел в армию.
— Так
