Боул без всякого интереса пожал плечами. Мол, разве это сейчас важно? А Зора разочарованно выдохнула:
– Иногда ты проявляешь непозволительную детективу близорукость, Джери. И отчасти это оправдывает тебя в истории с Джинджер. Но учти, терпение меня и моего руководства – это не авансы, которые мы будем выдавать тебе вечно. Когда-нибудь ты, сам того не подозревая, переступишь черту, и мне всё-таки придётся тебя арестовать. А теперь иди и раскрой хоть одно дело за столько лет, потраченных впустую на твоё содержание за счёт городской казны.
Глава 11. Профессор
Заместительница профессора Фенского университета прикладной алхимии миссис Либерти стояла за кафедрой и молча взирала на предвыпускников своим грозным взглядом из разряда самых пугающих в её арсенале. Она не имела учёной степени, однако занималась всеми организационными вопросами, начиная от приёма документов для поступления и заканчивая процедурой выдачи диплома под роспись в учётном журнале. Поэтому её закономерно боялись и уважали все студенты без исключения. Спорить с ней не рисковал никто, чтобы в одночасье не лишиться возможности пересдачи или же, например, не рисковать допуском к экзамену из-за вовремя не сданного индивидуального домашнего задания по предметам профессора Плёссинга, замом которого миссис Либерти чаще всего выступала. К тому же должность доцента кафедры точных наук до сих пор была вакантна после скандального ареста Феллоуза Флетчера, как оказалось, не только преподавателя университета, но и практикующего могильщика, свершившего не одно и даже не два преступления в прошлом. Никто до сих пор так и не решился занять его место, страшась тем самым разделить судьбу прежнего назначенца.
В данный момент времени многоуровневый лекторий был заполнен только наполовину, что само по себе уже служило хорошим предзнаменованием о будущем города Фено и Аттийской империи в целом. Ведь, как правило, до последнего курса дотягивали единицы, особенно по специальности прикладной алхимии, не говоря уже о направлении медэкспертизы, или же, как в данном случае, узкой специальности чароразведчиков, изучающих лиходейские гримуары и методы выявления оригиналов среди тысяч и тысяч копий этих книг.
Заметив поднятую руку девушки в чёрном строгом платье-форме, миссис Либерти снисходительно поинтересовалась:
– Да, Пфайфер?
– Я видела, как мистер Шейнсберг, наш преподаватель по лиходейской теории, покинул ФУПА с перевязанной головой. Скажите, пожалуйста, с ним что-то случилось? Я правильно понимаю, что это занятие будет переведено на самообучение с конспектами?
– Нет, Пфайфер. – Тучная женщина в сером безразмерном платье склонилась к кафедре, отвечая одной из лучших студенток этого потока. – Я прекрасно понимаю твои опасения, но в этот раз вашим обучением займётся профессор Плёссинг. У него достаточно опыта, чтобы удовлетворить ваше любопытство. А мистер Шейнсберг действительно покинул университет с перевязанной головой. После обеда он внезапно потерял сознание от нервного истощения, при этом ударился затылком. Так что какое-то время он не сможет вам преподавать. Одно хорошо – Лени жив, отделался лёгким сотрясением мозга.
– Он перепугался из-за затмения? – послышалось с задних парт. – Поэтому упал?
– Этого я не могу вам сказать, – ответила миссис Либерти, щурясь. Потому что новый голос, больше похожий на взрослый, был ей незнаком, хотя и напоминал кого-то отдалённо. Однако внимание зама было отвлечено появлением профессора.
Скрипнув высокими ставнями дверей, Эдвин быстрыми шагами направился к кафедре. Седые волосы на его голове сильно растрепались, квадратная шапочка сейчас покоилась под мышкой, а окуляр был надёжно спрятан в нагрудном кармане белоснежного халата.
– Так. Перекличку уже сделали? – уточнил профессор у заместительницы, когда добрался до кафедры.
– Да… э… – Миссис Либерти слегка запнулась, удивлённо рассматривая взъерошенный вид опаздывающего начальства. – Нет троих. Вот, смотрите.
– Увидел, спасибо, – кивнул Эдвин, заглядывая в журнал. – Можете идти. И пожалуйста, предупредите Милли, что сегодня я больше никого не принимаю кроме… эм… утренней визитёрши. Скажите так, она поймёт.
Поспешив подавить растущее внутри смущение, заместительница профессора спешно кивнула, поняв последние слова босса на свой лад, уступила кафедру и засеменила к выходу.
А мистер Плёссинг, более не тратя времени зря, обернулся к доске, чтобы с неудовольствием уточнить у аудитории:
– Кто у нас дежурный сегодня?
– Я! – поспешила поднять руку Пфайфер.
– Почему доска не готова к занятию?
– Ой, простите, мистер Плёссинг, мы просто подумали, что занятия не будет… – начала оправдываться студентка в чёрном глухом платье-форме. На её щеках отразился густой румянец.
– Меньше слов, – раздражённо бросил Эдвин и кивнул в сторону исписанной мелом доски. – Я жду.
Рыженькая студентка молча поднялась с места. Ей на выручку пришёл её приятель, с которым она сидела в обнимку ещё с конца переменки.
Профессор решил начать урок с небольшого опроса.
– Какую последнюю тему вы проходили с Лени? О чём вам рассказывал аспирант Шейнсберг?
И снова ответила выскочка Пфайфер.
– Аспирант Лени Шейнсберг собирался перейти к новому разделу «Разница между кукольниками и могильщиками». А первой темой у него был обведён заголовок «Сосуд души».
– Не знаю, откуда вы знаете про конспекты Лени, – профессор перевёл нахмуренный взгляд на рыжую студентку, – но за ответ я вас благодарю. Помечу себе повысить вам балл в случае спорной оценки.
Сидящие за полукруглыми рядами парт тотчас удивлённо зашептались, поэтому профессору пришлось даже призвать к тишине.
– Что-то не так? Чего зашумели?
Но никто не осмелился высказать своё мнение насчёт поощрения находчивой Пфайфер, которая, в свою очередь, уже приступила к дежурству с тряпкой в руках. Парень не отставал, вытирал верхнюю часть доски, там, где его подруга не смогла бы дотянуться при всём желании.
Эдвин Грует Плёссинг нахмурился. Озвученная тема ему не нравилась. Абсолютно точно не нравилась. С другой стороны, и настроение у него было соответствующим. После появления в фенострате детектива, Вианон и Гризельды подозрительность всколыхнулась в нём с новой силой. Он чувствовал, как тёмные силы материка пришли в движение. Именно поэтому, едва Боул покинул его кабинет, профессор первым делом отправился в отделение связи и телеграфировал подполковнице Сорок седьмого полицейского участка, совмещающего в себе Главное управление полиции (ГУП) города Фено, требование явиться с отчётом о новых
