ранг — десять рублей, за двенадцатый — дополнительно пятнадцать рублей, за одиннадцатый — плюс двадцать пять, за десятый еще полтинник. Итого сто рублей ровным счетом.
— Неплохо, — кивнул головой Олег.
Сотня стипендии да полторы процентов — вот уже две с половиной в месяц. И можно не трогать основной капитал.
— А какое проживание?
— В общежитии на территории гимназии. Но у каждого ученика будет своя отдельная комната со всеми удобствами, в том числе с санузлом.
— Неплохо.
Еще экономия на съёме жилья.
Видя, что Олег колеблется, Илонов принялся добивать клиента:
— Лучшие учителя страны — раз, Прекрасная столовая — два. Разрешен свободный выход в город во внеурочное время — три. Ну и четыре — обучение будет смешанным. Мы находим не так много талантливых учеников, чтобы делить классы на мальчиков и девочек.
Наверное, для изначального Песцова это было бы интересно. Но Олегу последний довод показался не слишком важным. А вот материальная сторона дела немало вдохновила.
— У меня последний вопрос: в гимназии преподают рисование?
— В рамках факультатива. Так же, как стихосложение. А вот бальные танцы входят в обязательную программу. Кстати сказать, через неделю, в конце каникул, в гимназии будет осенний бал. Если вы, молодой человек, не станете тянуть с оформлением бумаг, то вполне на него успеете.
На кухне арендованной Олегом квартиры
Рассказанное в ГУМе вполне сходилось с информацией, полученной от учителя магии. И предложенные условия Олега вполне устраивали. Так что ехал он домой с мыслями о том, как бы ему умудриться за один день оформить все требуемые бумаги. Ибо завтра пятница, потом два дня выходных, а потом поди, вылови нужных людей.
В состоянии глубокой задумчивости он запер двери, разделся, кинул в угол сумку с документами и отправился на кухню. После зябкой ноябрьской погоды хотелось горячего чая, и непременно с бутербродами.
Олег поставил кипятиться воду, достал из шкафчика заварку, повернулся к столу и замер, вытаращив глаза. На столе сидело странное существо. Представьте нестриженую карликовую овечку на кошачьих лапках и с кошачьей головой. Ну или, как вариант, кошку в овечьей шкуре. Только уши ни разу не кошачьи. Скорее, от летучей мыши взяты.
Моргание и протирание глаз картину не изменили.
«Писец» — мелькнуло в мыслях.
Коленки у парня как-то резко ослабли, но табурет очень удачно оказался в нужном месте. Или появился в нужном месте? Олег не был уверен ни в том, ни в другом, но под задницей оказался не жесткий линолеум, а мягкое сиденье.
Олег нацелил трясущийся указательный палец на существо.
— Ты кто? Белочка?
Существо фыркнуло.
— Скажешь тоже, белочка! Домовая.
Ответ прозвучал где-то в голове, а странный мутант не соизволил даже рта раскрыть.
«Точно, белочка!» — шарахнула по голове догадка. — «Но откуда? Ведь сколько месяцев уже насухую»!
Олегу стало жарко. Он нашарил кухонную тряпочку и принялся вытирать внезапно вспотевший лоб.
— Ну чего нервничаешь-то? — снова прозвучало в голове. — Говорят тебе: домовая. И не крути головой, здесь никого кроме нас двоих нет. Да куда ты? Я прямо перед тобой сижу. Вот же ниочёма!
Олег поглядел на сидящую перед ним неведомую зверушку и осторожно протянул руку. Домовая моментально отпрыгнула на полметра.
— Но-но, без шалостей! Не люблю.
— А ты это… того… настоящая? — решился, наконец, задать вопрос Олег. — Не привидение?
— Вот еще! — обиделась было домовая, но ненадолго. — Ладно, так и быть, вот, убедись.
Она наклонила голову, подставляя длинное ухо.
— Давай, проверяй!
Олег осторожно прикоснулся. Ухо было горячее, покрытое короткой, приятной на ощупь шерсткой.
— Ну что, убедился? Поверил?
— Угу. Но ведь…
— Что «ведь»? — передразнила домовая. — Ну да — с детства, поди, внушали, что это всё бабкины сказки, что домовых не бывает и прочую ересь.
— Угу, — опять кивнул Олег.
— Вот же филин! — внезапно развеселилась домовая. — Всё «угу» да «угу».
Гимназист вдруг решился на вопрос:
— А почему ты такая?
— Какая такая?
— Ну… я всегда думал, что домовые — они вроде маленьких таких человечков, только обросших шерстью.
— А-а! Ну домовые — они действительно такие. А я — домовая. Чувствуешь разницу?
— Домовая? — глупо переспросил Олег и еще более глупо хихикнул. — Так ты что, девочка?
— Ну наконец-то, сообразительный ты наш!
— Издеваешься? — взбеленился парень.
— Не, нисколечко, — домовая тут же сдала назад. — Просто ты так забавно выглядел, что просто не было никаких сил удержаться. Ну ладно, не обижайся. Давай лучше чай пить.
— А домовые разве чай пьют? Я слышал, они больше по молоку. Помнится, им даже блюдечко на полу оставляли.
— Не, не пьют. Им человеческая еда вообще не нужна. Но молоко… молоко вкусно, да.
И Домовая умильно облизнулась, продемонстрировав аккуратный розовый язычок.
— Ну чего ты сидишь? — принялась она теребить Олега. Все от стресса отойти не можешь? Ну так и быть, давай, я тебе чай заварю.
Олег только успевал головой крутить. Чайник сам собой вырвался у него из рук, кипяток плеснул в заварник и тут же выплеснулся в мойку. По кухне стремительно летали предметы: заварка насыпалась, ополаскивалась, заливалась кипятком, а под конец с крючка спикировало полотенце и обмотало заварник вместо традиционной купеческой куклы.
— Ничего себе! Ну ты даешь! — только и смог выговорить Олег.
— Да что там! — разошлась домовая. — Ты ведь бутербродов хотел? Сейчас, обожди пять сек.
Захлопала дверца холодильника, по кухне замелькали ножи, продукты, разделочные доски. И вскоре на блюде посреди стола высилась горка бутербродов с сыром и колбасой. Перед Олегом стояла кружка с чаем, а вся ненужная посуда уже была вымыта, вытерта и стояла на своих местах.
— А себе?
— Так я чай не пью.
— Тогда молока налей. В холодильнике целый пакет.
Домовая вздохнула.
— Не могу. Для себя ничего брать не могу. Только для хозяев дома.
— А если я тебя угощу?
— Тогда совсем другое дело!
Вскоре за столом сидели Олег и домовая. Олег заедал стресс бутербродами, которые, в свою очередь, запивал вкуснейшим чаем. А девочка-домовая, похожая на кошку в овечьей шкуре, без спешки лакомилась молоком из голубого блюдечка и жмурилась от удовольствия.
Мало-помалу между ними завязалась беседа.
— Домовая, ты
