приятным звоном колокольчика над дверью.
– И все-таки на редкость неприятный тип, – раздался у него над ухом тихий женский голос.
Шаман посмотрел на собеседницу и невольно поежился. Миниатюрная женщина неопределенного возраста в белом платье, напоминающем саван, и серебряной короне поверх просторного капюшона. Волосы не то белые, не то просто седые. Изможденное болезнью лицо с лихорадочным румянцем и сухими, обветренными губами, покрасневшие, обрамленные темными кругами глаза. На мучнисто-серой коже черные струпья, под посиневшими ногтями грязь.
– Приветствую тебя, госпожа! – учтиво обратился он к одной из всадников. – И нижайше прошу твоего милосердия.
– Успокойся, Шаман. – Чума обнажила в улыбке желтые зубы. – Мне не нужна твоя жизнь. Она принадлежит другому. Но у тебя действительно есть кое-что, что мне нужно. И я готова обменять это на что-то, что нужно тебе. Уверена, мы сможем договориться. Поверь, наши интересы совпадают.
Шаман брезгливо отвел глаза. Интересно, какой видят эту женщину другие? Например, остальные всадники. Или тот же Янус? При случае нужно будет спросить об этом у Смерти. В последнее время они часто видятся. Намного чаще, чем ему хотелось бы.
– Чем я могу быть тебе полезен, госпожа? – спросил он, неуклюже поднимаясь с тротуара.
С такими силами следует беседовать стоя. Они это заслужили.
Февраль. Наши дни.
– Какой же это все-таки бред… – Ян запустил пальцы в растрепанные волосы и откинулся головой на дверцу шкафа. – Допустим, «Слезы внезапной радости, взятые без разрешения» у нас тоже есть. Не прошло и трех лет. Или прошло? Итого, двенадцать из пятнадцати. Если все остальные компоненты потребуют столько же времени на получение, уйдет еще лет десять на приготовление этого зелья.
Разговоры вслух с самим собой давно стали привычкой. Даже когда Яны не было рядом, как в эту ночь, он частенько озвучивал свои мысли в полный голос. Благо, посетителей в баре уже не осталось. Имболк хоть и одна из долгожданных волшебных ночей, мало кто выдерживал кутеж до утра. Часам к четырем даже самые стойкие завсегдатаи расползались по домам и оставалась еще уйма времени до рассвета, чтобы в кои то веки побыть одному. И заняться тем, чем не хотелось заниматься при Яне: в очередной раз признаться себе в собственной некомпетентности. А проще говоря, в тупости и беспомощности. Зелье разделения стало для Яна, бога-демиурга и великого алхимика, задачкой со звездочкой, которую он никак не мог решить. Половина компонентов была ему незнакома. Более того, у них вообще не было конкретных названий – только определения. При желании, под них можно было подогнать что угодно, и просто верить, что понял правильно. Ошибка обнаружится лишь в конце, когда исправить что-то будет уже невозможно. Тот, кто составил этот рецепт, явно обладал скверным чувством юмора. А Яну очень не нравилось чувствовать себя ни дураком, ни жертвой чужой шутки. Тем более, в присутствии своей второй половины, которая всегда в него верила и ждала результата.
Ян невольно поморщился, вспомнив где и с кем сейчас Яна, отхлебнул виски прямо из бутылки (все равно там оставалось меньше половины) и снова принялся изучать свои записи. К этому шифру должен быть ключ, иначе в чем смысл?
– Ку-ку! Есть кто дома? – голос Оле разнесся в пустом зале вместе с перезвоном дверного колокольчика. – Янчик, ты где?
– Здесь я, – Ян встал с пола и выглянул из-за стойки. – Не ори, пожалуйста.
– Ты чего на полу делал? – сказочник устроился на табурете у стойки. – Потерял что-то?
– Иногда мне кажется, что здравый смысл, – буркнул Ян, прикладываясь к бутылке. – Тебе как всегда?
– Слушай, – Оле внезапно покраснел, – А сделай мне чего-нибудь выпить? Только не очень крепкого и сладкого, если можно.
Ян вытаращился на сказочника: за семь лет знакомства Оле впервые попросил чего-то алкогольного. С чего бы вдруг?
– Ну и чего ты так смотришь? – насупился повелитель детских снов. – Или тоже считаешь меня несмышленым малолеткой? Я понимаю, что выгляжу и веду себя как подросток, но ты-то знаешь сколько мне на самом деле лет.
– Если честно, не знаю. – Ян осмотрел бутылки, размышляя над рецептом коктейля. – Даже не задумывался об этом никогда. И сколько же?
– Тыщи полторы точно, – ухмыльнулся Оле. – Как минимум, столько я себя помню. Было ли что-то до этого, не знаю.
– Солидный возраст, – улыбнулся Ян, смешивая компоненты. – До выпивки так уж точно дорос. Держи.
– Спасибо! – сказочник с восторгом смотрел на разноцветный слоеный шедевр в пузатом бокале на тонкой ножке, украшенный бумажным зонтиком. – Я точно не отвлекаю тебя от чего-то важного?
– Нет. – Ян глотнул виски. Это была третья бутылка и его начинало потихоньку вести. – Хотя и странно видеть тебя здесь в такое время. Ты чего так рано?
– Если честно, прогуливаю работу, – Оле цедил коктейль через соломинку и на глазах розовел и косел. – Настроение плохое, а в таком состоянии меня опасно подпускать к спящим. Во избежание, так сказать.
Плохое настроение Оле было таким же нонсенсом, как и его внезапная тяга к алкоголю и Ян не удержался от вопроса:
– Что случилось?
– Ты же сейчас один? – вопросом на вопрос ответил Оле.
Ян кивнул:
– Моя вторая половина сейчас развлекается где-то с твоим братом. И я безумно счастлив, что у меня нет доступа к этим ее воспоминаниям.
– Никогда не понимал, как это у вас работает, – пробормотал Оле. – Но это хорошо, что она нас не слышит. Творится что-то паршивое. Либо уже началось, либо скоро начнется. Осенью я видел в Городе Чуму. В смысле, не болезнь, а Белую всадницу. Ну знаешь, Всадники Апокалипсиса, все дела. – Ян кивнул и Оле продолжил: – Чума к брату приходила. Она, вроде как, его бывшая, только до нее это никак не дойдет и она за ним до сих пор таскается. Та еще конченная извращенка. Не знаю, до чего они договорились, я ушел. Терпеть ее не могу. Вот только мелкая зараза никогда не ходит одна.
– Месяц назад сюда заглядывала Война, – сказал Ян. Этот разговор резко переставал ему нравиться. – Тоже искала твоего братца.
– Вот как, – вздохнул Оле. – Брат мне об этом не сказал. Хотя, мы сейчас почти не разговариваем. Типа поссорились и я на него капец как злюсь!
– Из-за Ольги? – догадался Ян. Он и правда уже пару месяцев не видел братьев вдвоем.
– Ага. Этот засранец не хочет мне рассказывать, как и когда она умрет. Он, видите ли, не должен нарушать правила. Тоже мне святоша! Бесит!
Ян посмотрел на Оле и по его спине побежали мурашки: с ним явно происходило что-то нехорошее. Цвета его
