могло бы его отвлечь от кровавого месива перед глазами. Но в голову упорно лезло дурацкое сравнение с поваром, сшивающим для привередливого клиента один большой бифштекс с кровью из двух маленьких. Тошнота, тем не менее, отступила, позволив целиком и полностью сосредоточиться на том, чтобы стежки получались ровными и аккуратными.
Евгений не знал, сколько прошло времени, прежде чем работа была закончена, и он, наложив на шов марлевую салфетку и закрепив ее несколькими кусками пластыря (полноценную повязку Оксана сделать не разрешила), без сил осел на стул. Трудно сказать, что именно подразумевалось у Коли под «импульсивными движениями», но сейчас и у самого журналиста руки тряслись не хуже, чем у эпилептика.
Но останавливаться и наслаждаться отдыхом сейчас было нельзя. Оксана так и оставалась до сих пор в половинке изрезанной футболки, а потому требовалось поскорее найти ей новую одежду. Евгений порылся в большой сумке, которую нес Николай, и откопал клетчатую рубашку с длинным рукавом. Он не был уверен, чья она, Оксаны или ее сына, но это не имело большого значения. Обняв девушку за плечи, журналист усадил ее и переодел. Для этого ему пришлось отсоединить капельницу, и он надеялся, что сможет потом правильно вставить иглу назад в катетер.
— Я бы рада помочь, но моя левая рука после новокаина меня почти не слушается, — виновато улыбнулась Оксана, наблюдая за тем, как Евгений трясущимися пальцами ловит непослушные пуговицы. — Коля с дозой малость переборщил, кажется.
— Ничего, я как-нибудь управлюсь, — заверил он журналист, надеясь, что девушка не видит, как краснеет его лицо от того, что его руки то и дело ненароком касаются ее теплой и мягкой груди. — Это, все-таки, попроще, чем швы накладывать.
— Если не сложно, вскипяти еще чайничек, во рту совершенно пересохло.
Пока вода закипала, Евгений подключил обратно капельницу и теперь гремел посудой. Он вдруг понял, что и ему не помешал бы сейчас глоток обжигающе горячего сладкого чая или даже кофе. Переставив лоток с плавающими в розовой от крови воде инструментами на письменный стол, он пододвинул тумбочку так, чтобы Оксане было удобно ставить на нее свою чашку.
Он выключил свет, поскольку особой нужды в нем больше не было, и не стоило понапрасну привлекать к себе внимание, и сел на стул, потягивая маленькими глотками горячее и невообразимо сладкое коричневое пойло, которое напоминало кофе исключительно своим цветом. Евгений вытянул озябшие ноги, придвинув их поближе к негромко гудящему тепловентилятору, перед которым он уже разместил мокрые кроссовки Оксаны. Сама она молча хлюпала своей чашкой в темноте.
— Каким же бесхитростным бывает иногда счастье! — девушка, допив, растянулась на кушетке. — Сейчас мне кажется, что больше ничего и не требуется. Эх! Хоть пару часов позаблуждаюсь в свое удовольствие.
Опомнившись, Евгений достал из сумки какую-то куртку и накрыл ею Оксану вместо одеяла. Его пальцы наткнулись на болтающуюся бирку — куртка была совершенно новая. Не требовалось большого ума, чтобы сообразить, что она входила в число вещей, украденных из магазина в Верховцах.
— Я, пожалуй, пойду к Коле, — неловко заговорил журналист, переминаясь с ноги на ногу возле кушетки, отчего его мокрые ботинки чавкали и исходили пузырями, — чтобы не мешать вам.
— Нет, останься! — холодные пальцы Оксаны нащупали его руку и усадили обратно на стул. — Твое общество его вряд ли обрадует, а мне с тобой спокойней.
— Как скажете, — он пожал плечами и уставился на бледный прямоугольник окна, поскольку это было единственное, что удавалось различить в темноте, — вот только кто бы меня успокоил?
— А что тебя тревожит?
— Ничего себе! — нервно хохотнул Евгений. — Это мне долго перечислять придется! Я ввязался в какую-то совершенно невероятную историю! За мной по пятам гонятся профессиональные киллеры, а я убегаю от них в компании незнакомых людей, которые иногда превращаются в собак, и я… я сам убил человека! Тут сложно не тревожиться. Меня аж трясет!
— В первый раз убивать всегда тяжело, — в темноте он ощутил, как Оксана ободряюще сжала его руку, — я знаю. В горячке боя особо задумываться некогда — либо ты, либо тебя, но вот потом накатывает…
— Какой срок дают за убийство? — со вздохом спросил Евгений.
— Тьфу ты! — возмущенно фыркнула девушка. — Я-то думала, что тебя угрызения совести мучают, а ты, оказывается, из-за такой ерунды переживаешь! Сейчас тебя больше другие проблемы беспокоить должны.
— Но я убил человека! — упрямо повторил журналист. — По-моему, это более чем серьезная проблема!
— Строго говоря, ты убил не человека, — поправила его Оксана.
— Расскажите это прокурору!
— До прокурора дело не дойдет, не волнуйся.
— В том смысле, что я не доживу до суда?
— Нет. Просто Стая старается никогда не привлекать к себе внимания и не впутывать посторонних в свои дела. Ты же видел, что Игорь забрал тело. Стал бы он так поступать, если бы собирался переложить все на полицию? Разумеется, нет. Он все уладит тихо, по-семейному. Еще один несчастный случай и все.
— Стая? — переспросил Евгений. Это короткое слово почему-то заставило его спину покрыться крупными мурашками.
— Стая, — рефреном повторила Оксана. — В общем, неприятности с правоохранительными органами — меньшая из твоих проблем на данный момент.
— Успокаивает слабо, — журналист озадаченно поскреб затылок. — Как мне теперь выкручиваться-то?
— Лечь на дно. Затаиться. Потом разработать новую легенду, собрать необходимые документы и всплыть в другом месте уже под другим именем. Стандартная тактика. Сейчас твой главный союзник — время, твой главный противник — твой язык.
— Вам легко говорить, — буркнул Евгений, — «стандартная тактика»!
— Ничего, Жень, я постараюсь тебе помочь, — сказала Оксана и неожиданно спросила, — ты женат?
— Что? Я? — растерялся тот. — А почему вы спрашиваете?
— Близкие люди, родственники, дети — главные уязвимые места любого человека. Я хочу понять, какие существуют рычаги, за которые Игорь мог бы выковырнуть тебя на поверхность.
— Почти никаких, — задумался журналист. — Родители умерли, а верной боевой подругой я пока не обзавелся.
— Отчего так? — удивилась девушка. — Тебе уже четвертый десяток пошел, а ты все в бобылях ходишь! Неужели у тебя ни одной знакомой девчонки нет?
— Так, бывало что-то от случая к случаю, — Евгений безнадежно махнул рукой, — но ничего серьезного не срослось.
Почему-то он даже не удивился тому, что обсуждает с совершенно посторонним человеком подробности своей личной жизни, которыми он обычно не делился даже с близкими друзьями. Возможно, Оксана как раз сама пыталась выведать его слабые места, но Евгению совершенно не хотелось забивать себе голову подобными параноидальными мыслями. Сейчас ему было удивительно спокойно, и слова текли сами собой.
— Чем же ты их распугал?
