class="p1">Но несмотря ни на что, я чувствовал: фонит именно оттуда.
Вилия, — гадал я, идя вдоль забора — должны же где-то быть и ворота, верно я говорю? — А может, суккуб, инкуб или любой другой супер, способный питаться эмоциями.
А эмоции душевнобольных ничем не хуже, чем у здоровых. И главное, транслируются непрерывно, неконтролируемо. А ещё им некуда деться.
Вот и сидит там какой-нибудь паразит. Присосался, как клещ…
А впрочем, это легко проверить.
Я вновь достал сотовый и набрал госпожу Пульхерию Невермор.
Смотрительница больниц и моргов должна быть в курсе.
Взяла трубку со второго гудка. В голосе — вежливое удивление, лично мы с ней не перекинулись ни единым словом. Хотя встречаться приходилось.
Я кратко обрисовал ситуацию.
На раздумья госпоже Невермор не понадобилось ни секунды. Сразу, только услышав название, она заявила, что лечебницы под таким номером не существует. Упразднили, как устаревшую.
Здание должно быть пустым, его давно приготовили под снос.
Поблагодарив, я спрятал телефон и легко, почти не касаясь ствола, взлетел на раскидистый дуб.
Левитировать, как Тарас, я всё ещё не научился, вот и пользовался подручными средствами.
Найдя удобную развилку и не обращая внимания на капающую с листьев воду, я принялся смотреть на здание.
Лечебница, несомненно, функционировала.
В окнах горел свет. Я даже заметил на их фоне смутные тени людей — кто-то там ходил, что-то делал… Ноздри уловили странный для ночного времени запах горелой каши.
Неподалёку от моего убежища вдруг что-то металлически звякнуло.
Послышался далёкий шум покрышек, а в это время медленно и величественно открылись ворота… Я сидел в каком-то десятке метров и прекрасно всё видел.
В открытые ворота въехала машина: серый неприметный седан с включенными фарами.
На мгновение в свете фар мелькнула выложенная плиткой дорожка, по краям которой темнели жухлые кусты осенних хризантем.
Она ошиблась, — думал я, жалея, что под рукой нет мощного бинокля. Госпожа Невермор ошиблась. Видно же: лечебница исправно работает.
А впрочем…
Слишком мало ей понадобилось времени на раздумья. Пульхерия просто хотела от меня избавиться. Вот и ляпнула первое, что пришло в голову.
Прикрывала кого-то из своих. Закрыто, мол, всё. Не лезь, Сашхен, куда не просят.
Раскачавшись, я взлетел в воздух и мягко приземлился по ту сторону забора.
Просто проверю, — говорил я себе. — Поброжу вокруг, загляну в окошко…
Странно, но на территории лечебницы я суперов уже не чувствовал. Здесь был обычный ухоженный больничный сад — со скамейками, чисто подметёнными дорожками и фонарями на высоких столбах.
Фонари, правда, не горели, но что с того?..
Спокойно, почти не скрываясь, я походил по саду, обошел кругом пятиэтажное, выстроенное буквой «П» здание, заглянул в пару окон…
Для этого мне почти не пришлось напрягаться: на окнах были решетки, по ним было чертовски удобно карабкаться. К тому же, стены густо поросли плющом. И там, где не было решеток, я поднимался, цепляясь за твёрдые крепкие стебли.
На первом этаже, в ярко освещенной комнате, я увидел громадную стиральную машину, в которой что-то крутилось.
Затем была комната, набитая обыкновенными на вид вещами — одеялами, матрасами, связками тапочек…
Среди этих груд хозяйничали два человека в серых халатах — в их поведении не было ничего сверхъестественного, и ауры у них были совершенно обычные, человеческие.
Я тоже ошибся, — думал я, глядя в окно на работающих людей. — Может быть, лёжка суперов где-то рядом, неподалёку. Но на территории лечебницы никого нет.
Для очистки совести я решил вскарабкаться повыше, чтобы заглянуть в окна третьего этажа.
Железо экранирует магию. И если суперы притаились где-то там, металлические решетки могут скрывать их присутствие…
Гипотеза была так себе.
Я отчётливо слышал шедший от суперов сигнал ещё задолго до лечебницы. Я и нашел её по этому фону. Почему теперь, оказавшись внутри, я ничего не чувствую?..
Своим стригойским зрением я разглядел сквозь окно поставленные рядами кровати, белеющие подушки, тихие отблески на металлических дугах спинок и смутные, накрытые одеялами тени.
Я уже собирался подняться выше, когда уловил… Это была такая мощная, такая чёткая трансляция, словно предназначалась она лично для меня.
Словно кто-то там, за кирпичной стеной, знал, что я здесь, и послал сигнал именно мне.
Паника, страх, отчаяние, мольба о спасении…
И они принадлежали суперу.
Чужие эмоции нахлынули столь неожиданно, что я едва не выпустил из рук прутья решетки, за которую держался.
Голова наполнилась болезненным жужжанием, нога в измазанном болотной грязью кроссовке соскользнула, пальцы начали разжиматься…
И тут у меня в кармане зазвонил телефон.
Трель прорезала ночной воздух, как нож гильотины. Я дёрнулся так, словно нож опускался прямо на мою шею. Нога не удержалась на кованой завитушке, пальцы соскользнули и я полетел…
Удар о землю вышиб из меня дух.
Где-то за забором залаяла собака, её лай подхватила вторая, затем ещё одна…
Лязгнул засов, на мёрзлую траву упал желтый прямоугольник света.
— Кто здесь? — вопросил мужской голос, перекрикивая собачий лай.
Телефон в моём кармане опять зазвонил.
Дверь захлопнулась, но тут же открылась во всю ширину, в желтом прямоугольнике обозначился силуэт мужчины с ружьём, выскочил на дорожку, за ним — ещё один и ещё… Всего их было шесть. Все с оружием.
Рассредоточившись, они углубились в парк.
Телефон зазвонил ещё раз.
Мысленно чертыхаясь, я дотянулся рукой до кармана и наощупь отключил звонок.
Чёрт. Надо ставить на вибрацию.
Идиот. Дебил. Имбецил.
Тебе вообще надо запретить ночные экскурсии.
Мириам справляется лучше тебя — во всяком случае, ТАКИХ безобразных ляпов она не допускает.
Падение с третьего этажа, спиной вперёд, может оказаться болезненным даже для стригоя. И хотя у меня не было необходимости дышать, спавшиеся лёгкие причиняли нестерпимую боль. В груди поселился железный ёж, копчик словно раскрошился в труху…
Будь у меня время, я бы восстановился.
Но охранники, бросив прочёсывание, устремились на звук телефона. Двигались они мягкой кошачьей походкой, что ясно давало понять: набрали их точно не в супермаркете…
Не придумав ничего лучше, я перевернулся на живот, встал на руки и колени и пополз в сторону забора.
Трава частично скрывала моё перемещение, и если я доберусь до тех кустов…
— Эй! — окрик был резким, повелительным. — А ну, стой.
И предназначался однозначно мне.
Я не остановился.
Лёгкие горят уже не так сильно, надо просто прибавить ходу…
Выстрел грохнул в тишине, разрывая ушные перепонки, под черепом словно резко разорвали кусок брезента.
Подскочив, я уже совершенно не скрываясь припустил к забору, взял его с разбегу, не заметив колючки, оставив на ней пару клочков кожи с ладоней, и побежал дальше, напоминая самому себе слепую, хромую и безногую мышь.
К бабке не ходи, скоро здесь будет полиция, — думал я на бегу. — Что-то много в нашем городе стали стрелять.
Я благоразумно не побежал сразу к Хаму, а попетляв по скверу, рухнул в какую-то канаву на обочине.
Слоем грязи моя одежда могла поспорить с оной канавой, так что за камуфляж я не боялся.
Да и ночь кругом. Кому приспичит шариться по придорожным кушарям?
Погони за мной не было.
Оно и понятно: обязанность охраны — защищать вверенный их заботам периметр, остальное — дело полиции.
Вопрос в другом: почему сразу принялись стрелять?.. Не пугать, не грозить, а бить на поражение.
Их предупредили, — догадка была не из сложных.
Лоханулся я, когда позвонил Пульхерии. Наверняка это она предупредила охранников…
Хорошо, хоть в спину не пальнул, — философски размышлял я, лёжа в придорожной канаве и постепенно приходя в себя. — Антигона изругалась бы вся, выковыривая из меня дробь.
И тут я вспомнил про звонок телефона.
Чёрт.
Главное, труба бы осталась цела…
Экран треснул, а так вроде всё в порядке.
Но увидев высветившийся номер, я усмехнулся: наш особняк. Звонил, вестимо, Алекс.
Набирая номер, я так и слышал его раздраженный до последней степени голос:
— Ну где ты шляешься, мон шер ами?..
После нескольких гудков трубку сняла Антигона.
— Сашхен, — голос у неё был спокойным, как замороженный нож. — Шеф пропал.
