драки. Поэтому нам ничего не оставалось, кроме как спускаться еще ниже. Как правило, если убегаешь от кого-то, направляться вверх или вниз неразумно. Чем выше – или ниже – окажешься, тем хуже с пространством для маневра, а если за тобой гонятся, многообразие выбора напрямую связано с вероятностью остаться в живых.
Прежде чем спуститься, я встревоженно взглянул на старика. Он осмотрелся и пришел к такому же выводу:
– Ничего не попишешь, Хосс. Бежим вниз.
– Незачем втягивать Белый Совет, – бросил я на бегу. – Пока что он не имеет никакого отношения к этому делу.
– Вообще-то, мы здесь потому, что тебе захотелось защитить сожительницу вампира, – проворчал старик. – Может, это вампиры натравили на тебя этих тварей. Как знать?
Я оглянулся на первую пару-тройку углопсов. Выскользнув из-за угла в начале пандуса, они заметили нас и испустили призывный вопль, от которого у меня заныло в груди. Впереди – там, где потолок и пол сходились в прямой угол со стенами, – появился тошнотворный синий свет.
– На Лару не похоже. – Отдуваясь, я начал спуск на третий уровень. – Желай она моей смерти, явилась бы ко мне с ножом. Во всем, что касается политики, она сама секретность, но с личными врагами разбирается без обиняков, по старинке. На нее можно положиться.
– Разве что однажды это изменится, – не унимался Эбинизер, – и ты уже не сможешь посетовать, что вампиры не заслуживают доверия. Потому что будешь мертв.
Мы выскочили на нижний ярус подземного гаража, где не было ничего, кроме единственной машины. В этой части Чикаго ниже спуститься невозможно: в бетонном углублении стояла вода, от которой распространялся застойный запах, свойственный застарелым источникам грибка и прочей плесени. Должно быть, мы находились на уровне грунтовых вод или чуть ниже.
– Такие конструкции плохо реагируют на происшествия вроде взрывов, – сообщил я, оглядываясь.
– И здесь недостаточно глубоко, чтобы утопить этих тварей в воде, – добавил дед. – Ну ладно, мальчик. Пора объяснить, что такое «рожденный от звезд».
– Чего-чего? – Я так оторопел, что едва не зацепился одной ногой за другую. – Вы решили поговорить на эту тему… прямо сейчас?!
– Примерно полминуты у нас имеется. – Он больно хлопнул меня по плечу. – Тебе приятно будет окунуться в прошлое.
– Проклятые чародеи, – пробурчал я, потирая ноющее плечо. – Ну ладно, рассказывайте.
– Каждые два-три чародейских поколения, – начал Эбинизер, – звезды выстраиваются специфическим образом – так, что по Земле несколько часов гуляет что-то вроде бликов фонарика. Любой, кто появился на свет в этих бликах…
– Считается рожденным от звезд, или звезднорожденным. Да, знаю, – подтвердил я. – Но к чему вы об этом рассказываете?
– Такие люди способны сражаться с Иными, – раздраженно проговорил старик. – Помимо прочего, их разум устойчив к магической порче, возникающей при контакте с порождениями Запредельного мира. А это значит…
– Адские погремушки… – выдохнул я, широко раскрыв глаза.
Видите ли, что касается сущностей, пришедших из-за границ повседневной реальности, следует учесть, что способы взаимодействия с ними ограниченны. Прежде всего с физической точки зрения эти создания находятся не здесь, а где-то еще. Они попадают в мир смертных из Запределья: созданное из эктоплазмы тело напитывается достаточным объемом энергии и служит чем-то вроде дрона или аватара сверхъестественного существа, находящегося в безопасности родных мест. Углопсы, явившиеся в Чикаго по нашу душу, представляют собой некое подобие беспилотников.
Сражаться с таким противником весьма непросто. Тела подобных созданий лишены привычных нам особенностей. К примеру, у них нет необходимости чувствовать боль, поэтому надо затратить существенное количество энергии, чтобы удар причинил им достаточно вреда. В физическом бою необходимо разобрать тело конструкта на запчасти: разъединить суставы и сломать кости так, чтобы оно перестало функционировать.
Имея дело с существом, обладающим размерами и жизнестойкостью углопсов, гораздо проще связать и изгнать его – противопоставить свой разум воле чудовища и выдавить его из физической оболочки, в которую он вселился по прибытии в этот мир. Но это все равно что тереться обнаженным мозгом об унитаз в вокзальном туалете – в процессе можешь подцепить что угодно, – и чародеи, имеющие дело с Иными, а порой и нестандартными сущностями из нашей реальности, склонны приобретать некоторую чудинку из-за контактов с чуждым нечеловеческим интеллектом. Поэтому выход за пределы Внешних врат описан в отдельном законе магии.
Но если я защищен от подобного влияния…
Может, поэтому Немезида показалась мне, но не нападала в попытке взять под контроль мои мысли и поступки? Просто не смогла? Да, все сходится, если учесть мой прошлый опыт общения с Иными, когда их атаки выводили других из строя, но я сохранял способность действовать, причем не только сопротивляться их влиянию, но и давать ментальный отпор, не опасаясь, что в голове может произойти короткое замыкание.
Старик предлагал мне изгнать Иных с помощью магического круга и усилия воли.
– Как мы заключим их в круг? – спросил я.
– С помощью приманки. – Сунув посох под мышку, дед извлек из кармана брюк перочинный нож. Вонзил его в ладонь, провернул, и из раны на бетон побежал кровавый ручеек.
На пандусе у нас за спиной появился первый углопес. Он издал понижающийся стон, и его щупальца задрожали в такт звукам падающих капель крови. Стремительной кляксой тварь приблизилась к нам на несколько футов и снова замерла, словно какой-то невообразимый глубоководный хищник.
– Начинаем тренировку. – Эбинизер передал мне нож. Если старику и было больно, на голосе это не сказывалось. – Сперва защитный круг. Действуем одновременно. Запах крови сведет их с ума, и они бросятся на меня. В этот момент ты создашь круг, активируешь его, а затем изгонишь углопсов. – Он смерил меня взглядом. – А чтобы я знал, что ты усвоил урок… будь добр проследить, что на всех этапах этого плана мы обойдемся без вампиров.
Углы нижнего яруса загорелись болезненно-синим светом.
– Есть, сэр, – проворчал я, нагнулся и провел кончиком ножа по бетону, начертив более или менее ровный круг. Вошел в него, коснулся царапины, сопроводив прикосновение незначительным усилием воли, и почувствовал, как нас окружил невидимый энергетический экран. – Всему есть время и место. Но не здесь и не сейчас.
Я перехватил нож за лезвие и вернул старику. Тот несколько раз сжал кулак, чтобы кровь не перестала капать на бетон, сложил нож и убрал его в карман, после чего схватил двумя руками посох и выставил его перед собой параллельно позвоночнику, но так, чтобы тот не оказался за пределами круга. Тем временем углопсы, раздирая когтями пространство, прорывались в наш мир. Штук шесть присоединились к тому, что спускался по пандусу. Они то срывались с места, то приникали к полу
