должности. Я не хотела ее подставлять, она ни в чем не виновата, просто я слишком крута, если задалась целью чего-то добиться, – сказала я и похлопала Игоря по плечу, после чего поспешила покинуть примерочную.
Я очень быстро закрыла за собой дверь и не стала оборачиваться, иначе точно наложила бы в штаны при виде пары ярко-зеленых глаз с вертикальными зрачками, злобно глядящими мне вслед.
– Девушка, девушка! – окликнул меня чей-то голос на выходе.
– А? Что?
– Вы не оплатили покупку, – подоспевший администратор кивнул на золотое платье, которое я все еще машинально держала в руках.
– Ах, точно, – вздохнула я. – Вот, возьмите.
Напрочь забыла вернуть вещь на место и уже хотела было отдать платье администратору, но внутренний бес пнул меня вилами в бок и заставил прижать платье к груди и расплыться в довольной улыбке.
– Хотя, знаете… Мой жених оплатит покупку, – пропела я. – Он еще в примерочной, обратитесь к нему.
Дождалась кивка администратора и ускакала прочь, пока со мной еще что-нибудь не произошло. Плохо так поступать? Может быть, но меня это сейчас не сильно волновало. Наверняка это платье копеечное, и таким важным шишкам, как Строганов, не составит сложности оплатить эту скромную покупку. Пусть это будет ему наказание за чрезмерное вредничество, да! А вот нечего увольнять моих подруг!
События последних пары недель моей жизни можно кратко описать всего двумя словами: "За что?!"
За что она свалилась на мою голову? За что мне эти муки выбора между своими принципами и чувствами?
Но обо всем по порядку.
Моя спокойная жизнь безвозвратно изменилась после того, как я очнулся на необитаемом острове в объятьях украденной мною прекрасной дамы…
Нет, стоп, не так. На самом деле все завертелось намного раньше, когда я по обыкновению сидел в своем кабинете, собираясь с минуты на минуту начать стандартную процедуру "избиения младенца".
– Игорь Степанович, вызывали?
Ага, вот и "младенец" пожаловал.
Я коротко кивнул, не глядя на вошедшую. Миловидная девушка с короткой темной стрижкой робко скользнула к столу и замерла, неловко переминаясь с ноги на ногу. Кресел для посетителей в кабинете сейчас не было. Пусть стоит и трясется дальше от страха, нечего расслабляться, не заслужила.
– Полчаса назад мне пришлось извиняться перед менеджером Джарден за то, что какая-то девушка проникла к ней в гримерные комнаты перед концертом, общалась с ней, как с подружкой, фотографировалась, даже выложила пост в социальных сетях, – я брезгливо кивнул на экран ноутбука с открытой страницей злополучной фотографии. – Насколько мне известно, именно вы вчера были ответственны за вход в закулисье и охрану гримерок. Но каким-то образом совершенно посторонний человек туда все же проник. Объяснитесь.
– Я… Я не знаю, как эта женщина проникла в закулисье. Охрана была предупреждена о том, что за подобную осечку они рискуют своим рабочим местом.
Что ж, судя по моим ощущениям, это была чистая правда. Но червячок сомнения не давал мне покоя, а подступающая головная боль свидетельствовала о том, что мне как минимум не договаривают.
– Допустим. Кто эта женщина? – я снова кивнул на фото с улыбающейся рыжеволосой девицей и недоумевающей Джарден.
– Понятия не имею.
Оу, а вот и оно. Я шумно выдохнул воздух и на миг прикрыл глаза, делая дыхательную гимнастику. Головная боль нарастала снежным комом, что могло свидетельствовать только об одном.
– Вы нагло врете мне, Татьяна, и даже глазом не моргнете.
Я наконец соизволил посмотреть в лицо сотрудницы. Ее глаза были расширены от ужаса, руки мелко дрожали от стресса. Правильно, девочка, бойся меня. Никто не смеет мне лгать.
– Но я не вру вам, Игорь Степанович, честное слово!
Устало потер виски. Голова готова была разорваться на части от тупой боли. Невыносимо, когда рядом врут. Не-вы-но-си-мо! Чертово родовое проклятье давало о себе знать каждый раз, когда кто-то рядом лгал – мне или про меня. Мой внутренний зверь, крепко спящий до поры до времени, начинал давать о себе знать и рваться наружу при общении с жалкими лгунишками. Меня невозможно было обмануть – никогда и никому. Своего рода "аллергия" на ложь делала меня самым неприятным человеком для всех в мире шоу-бизнеса. И самым успешным.
– Вы лжете, – вкрадчиво сказал я. – Эта женщина вам знакома. Более того – она ваша подруга, так как я нашел ваши совместные фотографии в Сети. Знаете, как на самом деле обстояло дело? Ваша подружка попросила вас дать ей возможность хоть глазком посмотреть на свою любимую певицу, концерт которой – какая удача! – курируете именно вы. Вы долго не соглашались, но подруга умеет уговаривать. В конце концов, что такого в коротком общении, правда? Вы не захотели помогать ей напрямую, но и мешать не стали. Вы пустили ее в закулисье, но не отвели к гримеркам, рассудив, что подруга увидит, как серьезно охраняются покои Джарден, и сама развернется на выход. Охранников вы действительно предупредили, чтобы ни одну живую душу не пустили, но эта ваша подружка как-то умудрилась их обхитрить. Вы не знаете, как, вас рядом не было. Но это не снимает с вас ответственности за доставленные мировой знаменитости неудобства.
Татьяна потрясенно молчала. Возразить ей явно было нечего.
– Вы понимаете, насколько это серьезная оплошность? Непозволительная халатность в нашем случае. А если бы ваша подруга попыталась напасть на Джарден и навредить ей прямо перед выходом на сцену, сорвав финальный концерт мирового тура?
– Что вы! – Татьяна испуганно охнула и прижала руки к груди. – Лена не такая, она никогда бы не навредила своему кумиру!
Ага, Лена, значит. Надо запомнить на всякий случай.
– Я дал вам шанс, но вы предпочли солгать. Попытались обхитрить меня с целью спасти свою шкуру. В таком случае… вы уволены.
– Что? Но как? Как же я?..
– Это не обсуждается. Вы свободны. Приказ об увольнении подпишете у секретаря.
Отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Татьяна постояла ещё какое-то время в ожидании чуда и молча покинула кабинет. Я облегчённо выдохнул, когда за ней закрылась дверь и потянулся к упаковке таблеток. Выпил одну и откинулся на спинку кресла, выжидая действия успокоительных. К сожалению, ввиду острой чувствительности к вранью мне приходилось принимать серьёзные препараты, сильно и грубо подавляющие нервную систему. Это было самое быстрое средство, способное погасить мой внутренний огонь.
Никому нельзя сообщать о том, что я своего рода оборотень в этом мире.
Никто не должен знать, кто я на самом деле.
Ни одна живая душа не должна узнать о том, что
