молчу и я.
Лютина запрокинула голову и сипло захохотала:
– Молчащая Паучиха или говорящая – какая разница? Чего бояться прихвостню домографа, притворщику и предателю? – Она прикрыла рот ладонью, как будто сожалея о сказанном, а затем язвительно добавила: – Кажется, я проболталась. Видишь, как легко выдавать секреты, когда они не твои?
– Зря стараешься, – хмыкнул Дарт с кривой ухмылкой.
– Лжец! – гаркнула Паучиха. – Ни один безлюдь не прикажет лютену принять жильцов, на то и зовется безлюдем. Твой хозяин не давал указаний, ты сам попросил у него об этом. Ведь так?
Последовала долгая пауза. Флори замерла в ожидании правды, Дарт нервно одернул манжеты охотничьей куртки, а Паучиха каким-то неведомым образом подобралась еще ближе, действуя на нервы.
– Тебе запретили заманивать людей, – сказал Дарт вместо того, чтобы ответить на обвинения. – Я буду вынужден доложить о нарушении Протокола.
– Протокола? – раздраженно повторила Паучиха. – Судя по всему, ты не знаешь из него ни строчки.
– Мы уходим, Фло, – заявил Дарт и сорвался с места.
Она бы последовала за ним, но помедлила, чувствуя, как опора уходит из-под ног. С грохотом досок и рокотом подвижных стен дом превратился в живого монстра, который вертелся и брыкался, пытаясь сбросить их со своего тела. Падая, Флори налетела на Дарта, и вдвоем они кубарем покатились по полу, а вслед за ними с нарастающим гулом и скрежетом грузно заскользило по наклонной старое пианино. Прежде чем расстроенная вдрызг махина врезалась в стену, они успели юркнуть в следующий проем, что и спасло их. Едва они перевалились через порог, дверь захлопнулась, клацнув замками. Комнаты в Паучьем доме имели сквозной проход, образовывая собой цепочку ловушек: выбравшись из одной, тут же попадаешь в другую.
– Добро пожаловать в Паучий дом! – с сарказмом объявил Дарт, обнаружив, что и вторая дверь заперта. Он повернулся к Флори, чтобы сообщить эту новость, но передумал и спросил: – Ты цела?
Она заверила, что все в порядке, хотя тело ныло так, будто побывало в камнедробилке. Обессиленно рухнув на спину, Флори устремила взгляд наверх; над ней простирался высокий балочный потолок с проблесками света, что пробивался сквозь дыры в крыше. С балок, точно бахрома, свисали белые нити, на которых медленно, с металлическим звоном раскачивались ключи, как бы дразня: «Попробуй найди подходящий». Дарт попытался раз, другой, третий… Потом догадался по очертаниям замочной скважины определить форму ключа – и дело быстро двинулось вперед. Он доставал ключи с потолка, а Флори примеряла их к двери. Ряды под потолком редели, но ничего похожего на короткий штырь с тремя зубцами не попадалось. У Флори голова шла кругом, и мысли ее были заняты совершенно другим.
– Дарт, это правда? – выпалила она, когда он запульнул очередной ключ в стену.
– Что именно?
– Приютить нас в безлюде – твоя идея?
– Моя. – Его голос показался Флори печальным. – Теперь и ты считаешь меня лжецом?
– Нет. Я считаю это добрым поступком. Спасибо.
Его лицо на миг озарилось улыбкой, а после обрело прежнюю серьезность:
– Сейчас не самое подходящее время. Посюсюкаем позже.
Он передал ей ключ и вернулся к поиску следующего. Когда замочный механизм щелкнул, Флори победно вскрикнула. Распахнув дверь, она первой шагнула за порог и слишком поздно поняла, что за ним ее ждет пустота. Все произошло за считаные мгновения; только она сделала шаг, как провалилась в бездну и тут же приземлилась на что-то мягкое. Не было ни боли, ни столкновения. Тело отпружинило, словно упало на упругий матрас, нога провалилась куда-то, а руки прилипли к поверхности – огромной паучьей сети над зияющей пустотой.
Флори пошарила взглядом вокруг и высоко надо собой заметила дверь, откуда выпала. Дарт остался там, взаперти. Это была вовсе не случайность, а хитроумная ловушка. Стоило так подумать, и с потолка сорвался скрипучий смех. Скрюченная фигурка, распластавшись на балках, почти сливалась с темнотой, и лишь движение выдавало Паучиху. Флори боялась пошевелиться и беспомощно наблюдала, как лютина подбирается все ближе. Паутина тряслась, проседала под весом и в любой момент могла оборваться, скормив ее черной бездне.
– Да-а-а-арт! – отчаянно завопила она.
– Я не буду тебя убивать, милая. Всего лишь заберу у тебя немного страха.
Подцепив из седой копны тонкую нить, Паучиха принялась скатывать ее между пальцами, и тогда стало ясно, что вместо волос голову оплетает настоящая паутина. Паучиха смачно плюнула на пальцы и продолжила плести сети.
От осознания происходящего свело желудок. Флори попыталась вырваться и, освободив ногу, лягнула Паучиху в колено.
– Ах ты, упрямая дрянь! – прошипела лютина и швырнула ей в лицо комок липкой паутины.
Флори дернулась, замотала головой и вдруг явственно ощутила, как натяжение нитей ослабло. Она снова падала. Крик ужаса вырвался из груди и смолк, когда Флори рухнула в кучу чего-то мокрого и зловонного. Тело пронзило жгучей болью, и сознание не выдержало – отключилось. Погружаясь в вязкую темноту беспамятства, мыслями она звала Дарта на помощь, но ей никто не ответил.
Смирившись с участью младшей сестры, которая вечно остается не у дел, Офелия попыталась чем-нибудь себя занять: разобрала мешок с продуктами, умяла кусок сдобной булки, щедро намазанный сметаной с сахаром, а потом, заслышав с улицы бренчание гитары, вышла во двор. Развалившись на траве, Дес лениво перебирал струны и бормотал несвязные слова. Его единственным слушателем был Бо, грызущий старый башмак.
Заметив Офелию, Дес вдруг вспомнил, зачем его позвали, и предложил присоединиться к ним.
– Чтобы жариться под солнцем и бездельничать? – колко уточнила она.
– Я не ленюсь, я набираюсь сил, – ответил Дес и, отложив гитару, принял более серьезную позу: сел. Впервые Офелия увидела на его лице что-то вроде смущения.
Она плюхнулась на траву рядом, и какое-то время все трое в тишине созерцали куст бульденежи, разросшийся у изгороди. Белые соцветия напоминали шарики мороженого, и от жары оно медленно таяло, роняя на землю капли-лепестки.
– А какие цветы любит твоя сестра? – неожиданно выдал Дес, изображая на лице полное безразличие, словно спрашивал просто от скуки. Кажется, он считал Офелию дурехой, не знающей, почему парни на самом деле интересуются такими вещами.
Она хитро улыбнулась, не собираясь поддаваться на его уловку:
– У тебя, наверное, в детстве не было книги с загадками.
– Ты о чем? – Дес растерянно почесал кончик носа.
– Меня эта книга многому научила, – продолжала Офелия с серьезным видом, чтобы придать словам значимости и казаться взрослее. – Когда попадалась интересная головоломка, я могла часами размышлять над ней. А на скучную не тратила время, сразу смотрела ответ на последней странице.
– И-и-и?
Она вздохнула, как будто бы ее
