Вскрывать попросту нечего. Я за сорок лет своей работы не видел ничего подобного. Преступник явно не торопился и не боялся, что его застукают. Первое и самое главное, что вам стоит знать, это то, что жертва была убита в предрассветные часы.
— Почему вы так считаете? — сделала стойку Соболева.
— Отсутствуют следы борьбы. Отсюда следует закономерный вывод, что на жертву напали во сне. Думаю, сначала нападавший начал её душить, а затем дождался, пока жертва потеряет сознание, и лишь после этого пустил в дело нож, но точнее скажу лишь после более детального осмотра. Есть один немаловажный факт. Судя по следам крови на простыне, преступник несколько раз перекладывал жертву, словно выбирал более удачную позу.
— Думаете, он хотел произвести впечатление на тех, кто должен был обнаружить тело? — уточнил я.
— Да, мне показалось, что убийца хотел достичь определенной зрелищности.
Плюс ещё эта надпись на стене.
— Надпись? — насторожился я.
— Да, убийца кровью вывел над кроватью своеобразный девиз. «Смерть красавицам!»
— Аркадий Наумович, миленький, не отвлекайтесь. Может, ещё что-то показалось вам странным и необычным? — продолжила расспросы Соболева.
— Настенька, я всё подробно изложу в отчёте.
— Ну, Аркадий Наумович, ну пожалуйста.
— Ох, Настенька, не втягивайте старика в эти игры. Вы ведь знаете, ваши коллеги меня по головке не погладят.
Соболева приняла умоляющий вид и старик, наконец, сдался. Усевшись на стул, стоявший в коридоре, он понизил голос.
— Ну, раз вам так интересно, то запоминайте, а лучше записывайте. Сомневаюсь, что капитан Перцев поделится с вами этими сведениями. Сердце жертвы отсутствует. Скорее всего, преступник унёс его с собой. Все остальные органы жертвы были удалены с хирургической точностью, поэтому, рискну предположить, что преступник может иметь отношение к медицине. Но это лишь моё предположение и не более. Да, чуть не забыл, перед смертью жертва плотно поужинала блюдом из рыбы и овощей. Об этом я непременно сообщу в своём заключении, а, значит, у вас, Настенька, будет небольшая фора, до того, как с моим отчётом ознакомится господин Перцев.
— Спасибо, Аркадий Наумович, вы лучший.
Доктор улыбнулся и продолжил.
— Опыт, милые мои, великая вещь, — доктор многозначительно поднял палец вверх. — Не знаю, что там придумает многоуважаемый господин Перцев, но я бы на вашем месте прошёлся по округе и опросил народ. Вернёмся к основам, так сказать. А начать стоит с ресторанов японской кухни. Кто знает, а вдруг в одном из них обнаружится какая-то зацепка? Только, если что, я вам этого не говорил, — доктор лукаво подмигнул Насте.
Соболева чмокнула Аркадия Наумовича в щёчку.
— Ну ладно, милочка, мне пора.
Аркадий Наумович подхватил свой чемоданчик, приподнял шляпу, поправил очки и, насвистывая какой-то весёлый мотивчик, направился к лестнице.
Дождавшись, пока эксперты закончат, мы с Соболевой вошли в номер.
Я, убедившись, что за мной никто не наблюдает, вытащил крохотный серебряный компас на цепочке и неспешно обошёл помещение. Настя, молча, наблюдала за моими действиями, но вскоре не удержалась и спросила:
— Есть что-то?
— Если ты надеешься, что у меня получилось вызвать дух потерпевшей, который назовет имя убийцы, то спешу тебя расстроить, это так не работает.
— Тогда к чему все эти колдовские штучки?
Я не ответил, но, стоило мне оказаться у залитой кровью кровати, как стрелка компаса закрутилась на манер вентилятора.
— И что всё это значит? — Настя вопросительно посмотрела на меня.
— Пока не знаю, но всё указывает на то, что наш убийца одержим. Вот только чем или кем — непонятно. В одном я уверен на все сто процентов. По интенсивности компаса одержимый совсем свеженький, а значит, вскоре он снова убьёт. Такие старые сущности, как эта, после прорыва через грань теряют много сил, а единственный способ их восполнить для подобных тварей — подпитаться человеческими эмоциями. Боль и страдание для них лучшая пища, поэтому носитель обычно долго истязает и мучает свою первую жертву. Помнишь, что сказал Аркадий Наумович? Сначала убийца душил жертву до потери сознания, а лишь после взялся за нож. Думаю, что одержимый намеренно играл с девушкой, как кошка играет с мышкой. Будем надеяться, что экспертам удастся найти следы нашего носителя, тогда будет куда проще, потому что по истечению времени рассмотреть закрепившуюся в теле носителя потустороннюю сущность будет практически невозможно. Да и сам носитель может и не знать о наличии у него подобного альтерэго.
— Ты хочешь сказать, что носитель может ничего не помнить о преступлении?
— В большинстве случаев всё обстоит именно так. Правда, бывают и исключения, в таких случаях носитель и потусторонняя сущность сливаются воедино.
— Хочешь сказать, что в таких случаях они действуют сообща?
— Да, всё именно так. И если в первом случае можно прибегнуть к экзорцизму и спасти одержимого человека, то во втором всё куда как сложнее, и при попытке изгнать потустороннюю сущность, носитель непременно погибнет.
Знаешь, Насть, я тут подумал, что для начала нужно покопаться в архивах и поискать похожие случаи. Сомневаюсь, что мы имеем дело с демоном или бесом. Скорее всего, наш преступник одержим каким-то злым духом, а это гораздо хуже, чем демон или бес.
— Ну, раз ты у нас в этом вопросе настолько осведомлён, может, посвятишь меня? — Настя нахмурилась, явно переваривая услышанное.
— Хм, нет проблем. Видишь ли, духи — это особая категория нечисти, которая объединяет не только души давно умерших людей, но и потусторонние сущности, которые тянутся к человеческому жилью. Это те твари, которые населяли землю задолго до появления людей. Они и не злые и не хорошие, они живут по своим собственным законам, обитают такие сущности в серой зоне, и с ними при должных умениях вполне возможно наладить контакт.
Слышала про домовых?
Соболева кивнула.
— Ну, так это один из наиболее распространённых примеров серых сущностей.
— Что-то я запуталась.
— Сейчас я всё объясню. Представь, что после смерти душа обычного человека не смогла найти дорогу за грань. Представила? Ну, так вот. Такая душа мучается, скитается и, в конечном итоге, теряет всякий моральный облик. Год за годом человеческая душа теряет часть самой себя и деградирует. Окончательно утратив возможность уйти за грань, такая душа, словно губка, начинает впитывать разнообразные человеческие пороки. Через какое-то время на передний план выходят лишь низменные инстинкты. Терзаемая потусторонним холодом и движимая жаждой человеческой крови, такая душа будет рыскать поблизости от живых
