Барятинский неудачно упал с моста, дед задумал ритуал по перемещению меня в его тело и отослал Надю к Полли. У последней как раз был спектакль, и Надя отправилась с нею. Там-то и случилась большая любовь.
Нина сразу провела меня в кабинет к деду. Я вошёл внутрь и обнаружил главу рода Барятинских за столом, за грудой бумаг.
— Здравствуй, дед, — сказал я, прикрыв за собой дверь.
Дед поднял взгляд, улыбнулся и встал.
— Костя... Ну заходи, заходи, дай тебя обнять.
Неожиданно. Я-то думал, мне уже с порога прилетит по башке за разрушенный памятник архитектуры. Но дед вполне искренне обнял меня, задал несколько дежурных вопросов об Академии. Я вкратце рассказал о победе в Игре.
— Знаю-знаю, — улыбнулся дед. — Статья выйдет только в вечернем номере, но мне уже сегодня с утра прислали экземпляр. Ты молодец, Костя!
Он указал на стену, где я увидел вставленную в рамку статью с фотографиями. На одной было отчётливо видно меня и Полли, бегущих по парку; остальные оказались за нашими спинами.
— Насчёт башни, — начал было я, но дед небрежно отмахнулся:
— После. Это, право, ерунда. — Он повёл рукой — так же, как Платон в машине, и я понял, что разговор будет конфиденциальным. — Костя, есть важная информация. Никто, кроме тебя, знать не должен. Для тебя это — превосходный шанс проявить себя.
— Так, — уселся я в кресло. — Рассказывай.
Дед сел напротив, откашлялся и, понизив голос, проговорил:
— В Императорской Академии зреет заговор.
Глава 14. Юридические тонкости
Дед говорил быстро, но чётко и по делу. Не знаю уж, что так повлияло на его настроение. Возможно, мой успех при поступлении в Академию. А может, моя недавняя победа в Игре. Или же он просто хватался за соломинку... Но, как бы там ни было, говорил со мной не как со своим «непутёвым» внуком, а наконец — как равный с равным.
Наша разведка в одной европейской державе — дед не стал говорить, какой, — обнаружила документы, подписанные видными правительственными деятелями. Согласно этим документам, в Российской Империи планировался переворот. Процесс обещал быть небыстрым. Прогнозировалось время исполнения до десяти лет. За это время предполагалось обработать мозги самым перспективным из нынешних курсантов Академии так, чтобы к концу обучения они чётко видели свою цель: свержение власти императора.
Хитрость заключалась в том, что когда (и если) у наших врагов всё получится, это будет выглядеть так, будто к случившемуся не причастен никто извне. Однако документ попался на глаза нашей разведке, и об этом открытии благоразумно умолчали. К чему указывать противнику на его слабое место? Он закроет его, и работать станет сложнее.
— Не знаю, — дослушав деда, с сомнением произнёс я. — Не знаю, насколько могу быть тут полезен. Я ведь не разведчик, не контрразведчик. Я — боевой офицер. У меня нет опыта в подобных делах.
— А у меня нет больше никого, на кого я мог бы положиться, — привёл встречный аргумент дед.
— Ну как же. Со мной учатся несколько отпрысков родов, входящих в Ближний круг.
Дед грустно улыбнулся:
— Да, и я не сомневаюсь в их чести и благородстве. Они охотно вызовут на дуэль каждого, кого только заподозрят в измене.
Слово «дуэль» навело меня на грустные мысли. Юсупов... Что-то ведь нужно делать с этим дурачком. Погибать — точно не вариант, убивать его — тоже бы не хотелось. Вряд ли за убийство курсанта в Императорской Академии по голове погладят.
Интересное явление, кстати: дуэли в этом мире существовали как бы параллельно законам. Формально — запрещены, однако каждый аристократ прекрасно понимает, что в случае чего — возьмёт пистолет. Пожалуй, аналогов в моём родном мире даже не подобрать.
— Твои однокашники — дети, — пояснил дед. — Несмотря на всю свою родовитость, это обычные подростки. А подросток не умеет думать наперёд. Он не видит даже того, к чему приведут его действия завтра — не говоря уж о десятилетнем сроке. Никто из этих ребят не сможет действовать, не выдав себя. Не сумеет, если понадобится, притвориться единомышленником этих подонков. А ты — ты взрослый, Костя. И ты знаешь, что такое ответственность. Никого лучше тебя я бы не смог найти.
Если вспомнить все мои подвиги со времён попадания в этот мир, то я бы поставил под сомнение свою «взрослость». То есть, разум-то у меня остался взрослый. Но я привык к тому, что разум работает в унисон с гормонами. Здесь же у меня пока — полный рассинхрон. Вероятно, поэтому я вечно встреваю во всякие дурацкие авантюры... Хотя, справедливости ради, пока у меня хватает ума и опыта на то, чтобы выходить сухим из воды.
Может, дед и прав. Может, это и вправду задание для меня.
— Что у вас есть по заговору? — спросил я.
— Да почти ничего, — развёл руками дед. — Даже имён нет. Из контекста ясно лишь то, что один из преподавателей или, возможно, наставник собирает вокруг себя небольшой — для начала — кружок перспективных молодых людей.
— Мои задачи?
— Обнаружить этот кружок. В идеале — внедриться. Собрать информацию о них, передать мне. Я буду забирать тебя по необходимости, как сегодня, и ты будешь рассказывать, что удалось узнать.
Я задумчиво покивал, пытаясь представить, какие именно действия придётся осуществлять. Не думал никогда, что после тридцати с лишним лет в качестве капитана Чейна мне придётся учиться быть аристократом — но вот, пришлось. А теперь на горизонте маячит освоение новой профессии. Ну, что ж. По крайней мере, не скучно.
— Сделаю, что смогу, — сказал я, встав с кресла.
— Костя, — посмотрел мне в глаза дед, — «Что смогу» — мало. Ты сделай так, чтобы всё получилось! Торопиться пока, слава богу, некуда, но и промедление недопустимо.
— Принято к исполнению! — вытянулся в струнку я. — Отчёт раз в неделю, устно. Никаких записей.
— Действуй, — кивнул довольный дед.
Я, чётко, по-военному, развернувшись, прошёл к двери.
Уже выходя, подумал о том, что уж теперь, в свете открывшихся чрезвычайных обстоятельств, покидать академию мне точно никак нельзя. А значит, нельзя и рассказывать деду о покушениях.
Кстати, башню он в разговоре даже не упомянул. Видимо, экстраординарные новости, полученные на службе, заслонили это малозначительное происшествие... Ну, значит, так тому и быть. Если
