большой грудью, с маленькой. Пышные или стройные. Разные цвета кожи, волос. И от каждой столько ощущения открытости и сексапильности. Каждая одним своим движением может пообещать незабываемое удовольствие, а благодушные, спокойные улыбки обещают принятие и любовь. То, о чем и говорили братья.
Они не то, чтобы одеты, и не то, чтобы совсем раздеты. Вместо одежды, у них полоски из светлого шелка, по всему телу. И рисунки, будто бы египетские иероглифы.
Женщины заняты своими делами: кто-то болтает друг с другом. Кто-то занимается медитацией или чем-то наподобие. Неожиданно ко мне подлетает одна из жриц и резко обнимает. Я не сразу понимаю, что происходит, отодвигаюсь от неё и встречаю знакомое лицо.
— Карина! — выдыхаю я.
Живая, здоровая, счастливая. Кажется, я впервые точно убедилась, что она жива и здорова. Вместо испуганного или взволнованного лица я вижу легкую улыбку и блеск в глазах. Обнимаю её сама.
— Я так рада, что вы приехали! Я так рада, что с тобой всё хорошо, что ты прошла инициацию, это замечательно, — говорит она мне, и я удивляюсь тому, что мы на «ты». Вроде бы «выкали» всё наше общение. Но да ладно, я и не против.
— Я рада, что с тобой все хорошо, — киваю я.
Разум издевательски подсовывает мне воспоминание о том, как она извивалась под Виктором и сосала Максу на том видео. Улыбка сползает с моего лица. Даже не знаю, как мне следует к ней относиться.
Я оглядываюсь на братьев, думая, посмотреть, как они будут встречать Карину, но они оба общаются с другими девушками.
Просто переговариваются о чем-то с роскошной мулаткой с гривой каштановых кудрей. Она с искренним раболепием медленно кивает, принимая их наставления.
— Мне столько всего надо тебе рассказать! — отвлекает меня Карина.
— Мне тоже Карина. Я не ожидала что я тебя встречу, но есть небольшой разговор, — я сжимаю ей руку. Намекая на то, что нам нужно отойти.
— Да, конечно, — кивает она со всей серьезностью. Мы отходим за угол. — Что случилось?
— Оля знает?
— О чём?
— О том, где ты? О том, что ты жива и здорова? Она ментов вызывала, заявление о пропаже писала.
Карина вздыхает и закатывает глаза.
— Нет, она не знает. Она мне мозг съест, я не хочу ей говорить. Ты знаешь, какая она зануда? Я первый раз секс попробовала, когда мне и семнадцати не было. Оля же нудит, что можно только с женихом, а лучше после свадьбы. Ну не дура, она?
— Блин, Карина, она думает, что ты мертва, это неправильно!
— Слушай, ну я написала ей письмо что типа уезжаю и все такое. Почему я должна волноваться из-за этого? Да она всю жизнь меня в ёжовых рукавицах держала. Она заставила меня бросить танцы, она третировала меня со смерти мамы!
— Она заботилась о тебе, Карина, как умела! — поднимаю я голос. — Ну пойми, она хотела для тебя лучшей жизни.
— И это не повод лишать меня личной жизни, танцев, любви, секса. Сама дура холодная и думает, я такая же. Нет! Кристина, при всем моем уважений, к тебе, я не хочу, чтоб она мне мозги ела. Ты представляешь, что она мне тут выскажет, если узнает, что у меня за работа? Как минимум назовет шалавой.
— А ты думаешь, что она успокоится, думая, что ты где-то валяешься мертвой? Она с ума сходит, у неё жизни нет. Просто поговори с ней, даже если она не захочет понимать. Фиг с ней. Главное, чтоб она знала, что тебя нужно искать. Поверь мне, ей нужно дать выбор решить. Но решить основываясь на правде. Правда, даже самая горькая, самая мерзкая, она нужна, понимаешь? — взмаливаюсь я.
Карина смотрит на меня внимательным взглядом.
— Я подумаю.
— Подумай. Спасибо тебе, — я сжимаю ей руки, и она только улыбается.
— Лучше бы ты была моей сестрой, — вдруг вырывается у неё.
Я опять наблюдаю за братьями, которые беседуют с девушкой. Теперь это блондинка с выдающейся грудью. Как если бы у Джессики Альбы была бы фигура Памелы Андерсон.
— О, я была бы противной донельзя. Хуже Оли, поверь, — говорю я и встречаюсь взглядом с Виктором. Отворачиваюсь.
— Слушай, а ты… ну, ты не ревнуешь? Я понимаю, что между вами с братьями что-то есть и то, что я с ними… Они говорили, что покажут тебе видео, сказали, что пишут и всё такое.
— Я не ревную, — быстро качаю я головой, понимая, что глупо вру. — Ты ведь не хочешь сейчас кого-то у меня уводить?
— Нет, мне это точно не нужно. Ну то есть, они клёвые… Но. Я вижу себя в другом, а не с ними. С ними вообще, я думаю, нереально быть. Они слишком сложные.
— Это как?
— Ну… Мне кажется, женщина с трудом вынесет одного из них. С их странностями, с их тараканами, их тьмой, их злобой, собственничеством, тем, что они никогда не спрашивают а просто берут то, что хотят. А уж двоих я вообще не представляю, и не хочу испытывать себя. Так что ты, герой что терпишь их обоих.
— Мне совершенно не нужно их "терпеть" — произношу я тихо.
— Кристина! — зовет меня Макс.
Я прощаюсь с Кариной обняв её, и напоминаю, что ей нужно позвонить Оле. Она обещает мне сделать это. Иду к братьям, они кивают в сторону, и я иду за ними.
Поднимаемся на пару этажей выше.
— Я так понимаю, здание построено так, что по бокам офисы, а по центру это место?
— Ага. Пришлось ради этого пожертвовать окнами. Некоторые храмы поприятнее, там есть окна, свежий воздух, но это не в этом городе. Когда-нибудь туда поедем, — говорит Макс. Виктор же мрачный как туча.
Поменялись местами?
— Что-то случилось? — спрашиваю я у него. Молчит.
Братья приводят меня в комнату, жестом приглашают войти первой. В центре вижу огромную низкую кровать. Кроме неё только полки на стенах, заполненные разными маленькими статуэтками. Какие-то с Хатхор, какие-то кошечки и другие египетские штуки.
— Рабочая комната девочек? — спрашиваю я.
— Нет, это твоя, — рычит Виктор.
— Не поняла, — качаю я головой и замечаю, как Макс закрывает за нами дверь. Виктор же хватает меня за руку и тащит куда-то. — Вы что задумали?
— Это ты что устроила? — спрашивает Виктор и заводит меня в большую ванную комнату. Тут тоже все заполнено статуэтками с Хатхор, но есть еще и типичные ванные принадлежности, шампуни, гели и прочее.
— Ты о разговоре с Кариной? Она не должна Оле звонить?
— Нет, я о том, как ты смотришь на нас и девок. Ты
