нам платы взять?
— У меня есть.
— Это хорошо! — Наталья уважала людей запасливых и готовых к любому повороту дел. — Только вот не понимаю, если это почитатель черной магии, то почему его нам с потрохами местные не выдали?
— Не в первый раз он здесь. Может, волонтер или торговец. Примелькался.
— Хм, соображаешь! Только чего нынче приспичило?
— Так Радоница! День особый. Живые встречаются с мертвыми.
Со всеми сборами опричницы замешкались. Идти по озеру на моторке дольше намного, чем на машине. Еще и само Кенозеро не прямое, а весьма заковыристое. Не зря в тектонической расщелине расположено. Сначала из Свиного надо пройти в длинное озеро долгое. Потом мимо Погоста и Вершинино пройти в само Кенозеро. Петляя между островов, выйти на простор и двинуться к истоку Кены. Пелагея тихо сидела на носу, крепко завязав платок. Наталья также была неразговорчива, кляня себя за то, что не взяла надувную лодку с мотором. Опричник обязан быть готов ко всему!
Клонящееся к закату солнце оставляло на волнах радостные блики, вода засинела небесами, а изумрудные луга по берегам, только воспрянувшие от зимней спячки, радовали глаз. К означенному лесистому островку подходили в наступивших сумерках. Опять набежала темная туча, и даже не одна. Седых сделала круг и нашла песчаный плес, подходящий для пристани.
— Выходим! Держи конец!
Они затащили моторку вглубь. Наталья замела по-быстрому следы волочения, накрыла моторку маскировочной сетью и внимательно огляделась.
— Берем вещи и дождевики, пенки не забудь. Похоже, что дождь собирается.
— Гроза будет.
Седых бросила испытывающий взгляд на коллегу и поняла, отчего у нее такой мрачноватый настрой. Это Трескина чувствует себя в жуткой донельзя обстановке как рыба в воде. Ей же пока ничего не понятно.
— Куда нам?
Пелагея уверенно показала на группу высоких деревьев:
— Туда! Видишь, платы висят. Это Священная роща, и знают о ней только местные. Чужакам туда ходу нет. Там и следовик растет.
— Как знаешь, — Седых поправила на ремне открытую кобуру с пистолетом и потрусила через высохшие заросли в указанную сторону.
Чащоба оказалась нехоженой, они потратили минут пятнадцать, чтобы на маленьком острове найти камень-следовик.
— И в самом деле, богатырь!
Седых восхищенно обошла гранитный валун высотой метра два и шириной в четыре. Спереди на северной стороне у него нашлась выемка, а поверх лежали несколько старых платов-заветов и крохотные лампадки.
— Помоги, пожалуйста! — Пелагея ловко залезла на камень и достала из рюкзака два расписных плата. Затем развела руками и что-то зашептала. Как ни прислушивалась Наталья, так ничего и не поняла. Слова были явно нерусские. — Загадывай!
— Что? — ошарашенно ответила Седых.
— Завет свой. Камень исполнит.
Старший лейтенант Отдела ЧС внезапно полностью забыла их служебные правила. Больно уж местечко здесь волшебно и наводит на разные мысли. И она совершенно не ощущала присутствия чего-то злого. Древнего да нечто глубоко сакрального, дарившего их предкам милость богов. Откуда здесь этот камень? Как попал сюда? Неужели Земля родимая родила его, как женщина ребенка? Затем в голове полыхнуло видение, и доблестный сотрудник Опричнины расслабилась. Завет ушел к праотцам.
— Перекусим, пока дождя нет. Не была бы в засаде, я бы шалаш нам сделала.
Седых достала из рюкзака упаковку с бутербродами и термос.
— А мне и кусок хлеба в горло не лезет. Страшно.
— Стало быть, близко он, нехристь. Зачем кресты порушил?
— Силу пробует. И кресты охрану несут на Порубежье. Затем часовни наши предки везде и ставили. Не хотели один на один оставаться с силами незнаемыми.
— Все равно поешь, нам силы понадобятся. Так, а где мои наручники?
Они пополдничали, поднялся ветер, и стало накрапывать. Внезапно Пелагея встрепенулась:
— Мотор на воде.
— Слышу!
Наталья деловито проверила, как достается из кобуры пистолет и уверенным движением дослала патрон. В отличие от остальных опричников, у нее и Иволгина на вооружении были импортные Глоки. Где они их достали, было неведомо. Но сим обстоятельством оба гордились. Вакорин предпочитал отечественный Стечкин. Остальные довольствовались проверенным временем пистолетом Макарова.
Вскоре звук моторки стал громче, затем разом затих.
— Козел, — отчего-то порадовалась Трескина и встала с места.
— Сидеть! Ты прикрываешь, я действую!
Внезапно грохнуло. Где-то неподалеку началась гроза, и блеснули молнии. Первая майская гроза! В полутьме около камня показалась темная фигура, стало отчетливо слышно жалкое блеяние козла. Еще бы! Никому неохота, чтобы его в жертву приносили. Незадачливый колдун подошел к выемке на камне и начал что-то бормотать, затем достал огромный нож.
— Стоять! Или я тебе сейчас мозги вышибу!
Любитель магии на поверку оказался чуваком прошаренным. Сотворив некое знамение, он магическим образом отбросил опричницу в сторону и подтянул ближе упирающегося козла.
— Дрянь, ты не помешаешь мне! Уйди или убью!
Внезапно сквозь грохот и гул качающихся деревьев послышался спокойный голос Пелагеи:
— Ты никого сегодня не убьешь. Лучше остановись по-хорошему!
Колдун-самоучка оглянулся и завыл:
— Ты мне не помешаешь, ведьма. Изыди!
Но только он поднял руки для колдовства, как взвыл еще громче. Его ладони начали пылать.
— Я тебя предупреждала! Это наша земля! Вам, поклонникам Люцифера, делать здесь нечего!
Любитель черного мира в отчаянии заорал и поднял руки вверх:
— Повелитель, помоги! Я принесу тебе кровавую жертву!
Наталья затрясла головой, стараясь прийти в себя. Все это на самом деле выглядело предельно жутко. Выпрямившаяся в струнку с сияющими глазами Пелагея и одетый во все черное незнакомец с перекошенным злобным лицом. В полутьме сверкали молнии, внезапно одна из них ударила в остров. Запахло паленым, в голове помутилось, Пелагея отшатнулась, а колдун радостно воспрял и снова начал тянуть к себе бедолагу козла.
— Врешь, не возьмешь!
Седых стреляла метко. Нож нечестивца отлетел от удара пули в сторону, а его хозяин испуганно вздрогнул, отчаянно закричав:
— Но этого не может быть! Он же заговоренный!
Наталья сплюнула:
— Ты не с теми связался, придурок. Следующая пуля разнесет твою тупую башку. На колени, руки за голову!
Освобожденный козел тут же убежал куда-то в лес, молнии прекратили хлесть о землю, а к колдуну-любителю резво подскочила Пелагея, ловко повязав ему на голову вышитый рунами плат. Незнакомец взвыл и повалился на колени. Его била конвульсия.
— Я столько лет ждал!
— Вот и
