не могла расслышать, что говорит дочка. Она взяла ее на руки, но в ушах все еще стоял шум, она поцеловала Харриет и пошла дальше. Девочка молчала. Обычно Салли болтала, и Харриет что-то бормотала, и хотя на разговор это было мало похоже, все же это было общение. Салли, напряженная, с поджатыми губами, в это утро особо не разговаривала, оттого молчала и дочка.
Еще нет и десяти – Салли увидела часы на табачной лавке. Наверное, надо присесть где-нибудь, выпить кофе, поговорить с Харриет, немного успокоиться.
Это была хорошая мысль. Прямо через дорогу располагалось кафе. Через пять минут они сидели за угловым столиком, Харриет сжимала в руках большой стакан молока, а Салли наблюдала, как официантка наливает кипящий кофе из серебряного кофейника.
– Вы не принесете мне газету? – попросила Салли.
– Конечно, мэм, – ответила девушка.
Опять «мэм». Надо привыкать. Ведь она миссис… Ах да, миссис Джонс. И она уже устала, хотя сейчас всего десять часов утра. И все ее деньги… Ее трясло. Что она могла поделать? Что ж, у нее в сумочке достаточно, чтобы найти какие-нибудь меблированные комнаты еще на пару недель. А за это время она сможет написать Маргарет и договориться о продаже каких-нибудь акций.
– Мама!
– Да, милая?
– Мне нужна овечка.
– Да, я понимаю. Как только устроимся в новом доме, я напишу миссис Моллой, забыла уже?
– В каком новом доме?
– Нам не понравился тот, в котором мы ночевали сегодня, поэтому мы… Спасибо, – она поблагодарила официантку, принесшую газету. – Мы найдем новый дом. Хороший.
– И Сара-Джейн, – твердо заявила Харриет.
– Ну… не в первую очередь. Но скоро. Скоро, обещаю. Нам нужно найти приличный дом. И мы его найдем. Но маме нужно просмотреть газету, может, там что-нибудь есть.
– Почему?
– Потому что… Потому что там обычно все печатается. В разделе объявлений. Посиди тихонько, пока я ищу.
Харриет умолкла, хотя она вовсе не была довольна происходящим. Она сняла перчатки и водила ногтем по выпуклому рисунку на скатерти. В кафе был приятный запах. Она не могла вспомнить, почему им не понравился дом, где они ночевали. Она вообще плохо помнила прошлый день, хотя в памяти отчетливо запечатлелась ее собственная хорошенькая комната с игрушечным конем-качалкой, логовом мишки, сооруженным дядей Уэбстером, и кукольным домиком. Ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы этот домик оказался сейчас с ней.
Тут мама кашлянула, будто поперхнулась крошкой. Харриет заинтересованно посмотрела на нее. В широко раскрытых глазах Салли застыли слезы, лицо ее пылало.
Она увидела заметку в газете:
РОЗЫСК
Бегство жены после судебного заседания. После того как Высоким судом было вынесено решение, жена с ребенком исчезли во второй раз.
Мистер Артур Пэрриш, комиссионер, проживающий по адресу Телеграф-роуд, 24, Клэпхем, начал дело против своей жены, желая отсудить у нее опеку над их ребенком. Миссис Пэрриш ушла из дома за несколько месяцев до этого.
Вчера ходатайство было удовлетворено судьей, мистером Джастисом Хоком. Однако почти сразу стало известно, что миссис Пэрриш и ее двухлетняя дочь Харриет скрылись из дома, в котором проживали до сих пор. Местонахождение их пока неизвестно.
Миссис Пэрриш двадцать четыре года, у нее светлые волосы и карие глаза. Она может скрываться под фамилией Локхарт, которую взяла, покинув семью в прошлый раз. Полиция организовала поиски и получила ордер на арест миссис Пэрриш по обвинению в похищении ребенка.
Салли отбросила газету и огляделась по сторонам почти ничего не видящим взором – слезы застилали ей глаза. Сколько людей видели это? Что же это за законы в Англии, которые позволяют судить женщину за то, что она украла собственного ребенка?
В отчаянии она схватила Харриет, посадила на колени и в исступлении обняла ее. Девочка начала вырываться, пытаясь взглянуть матери в глаза.
– Мама!
– Что, милая?
– Хочу булочку. Булочку, как у слона.
– О-о… – Салли рассмеялась и вытерла слезы. – Булочку, как у слона? Такую, которой мы кормили слона? Что надо сказать?
– Пожалуйста.
– Так-то лучше.
Салли подозвала официантку и попросила булочку и еще кофе. «Слава богу, что есть кафе, – подумала она. – Если у тебя в кармане найдется пара пенни, то можешь сидеть здесь сколько угодно, а тебе будут приносить еду, питье и газеты».
Она взглянула на проходящие мимо толпы людей. Ведь кто-нибудь может ее опознать, да? Возможно, им с Харриет стоит уехать за границу. Наверное, ей нужно покрасить волосы.
Когда Харриет покончила с булочкой, Салли оплатила счет и собрала сумки. Девочка сидела спокойно, принимая все как данность.
«Она думает, я знаю, что делаю», – размышляла Салли.
Словно по волшебству, как только они вышли на улицу, перед ними возник свободный кэб. Она остановила его и попросила кучера отвезти их в Блумсбери. Через минуту коляска уже катила по южной стороне Трафальгарской площади, Харриет сидела, вцепившись в руку Салли, наблюдая за лоснящейся от влаги спиной лошади и за поводьями, которые висели над ними, проходя от сиденья кучера вперед к лошади. Возница тряхнул вожжами, свернул на Кокспур-стрит и поехал по сенному рынку.
Почему именно Блумсбери, Салли точно не могла сказать, просто однажды она уже скрывалась там, в фотографической лавке. Там была зачата Харриет в ночь, когда погиб Фред. Она знала, что там безопасно, и удивлялась, как же не додумалась до этого раньше.
Она заплатила кучеру на площади Рассела, и они с Харриет остались стоять там, как только что сошедшие на берег пассажиры корабля.
– Куда пойдем? – обратилась Салли к дочери.
– Домой, – сказала Харриет.
– Нам нужно найти жилище, – ответила Салли. – Там и будет наш дом. Где поищем сначала? Здесь? Или вон там? А может, на той улице? Выбирай.
Харриет задумалась. Площадь была очень большой. Салли взяла дочку на руки, чтобы она получше все разглядела. В результате девочка указала пальцем в сторону улицы на востоке.
– Хорошо, – согласилась Салли. – Поищем там. Будь умницей и держи меня за руку, когда будем переходить дорогу.
Сумки становились все тяжелее. Харриет послушно семенила рядом с матерью, пока они шли по улице, которую она сама выбрала: высокие кирпичные дома, традиционно простые, но было видно, что тут живут люди с достатком. Здесь им делать было нечего.
Салли свернула на узкую улочку, а затем в небольшой тупичок, отделенный от дороги воротами. Это был проезд, называвшийся Уэлкам.
– Выглядит неплохо, Хэтти, – сказала она. – Давай постучимся. В какую дверь?
Харриет ткнула пальцем. Салли постучалась. Открыла молодая служанка. Она выглянула из-за полураскрытой двери и уставилась на гостей.
– Мы ищем жилье, – начала Салли. – Вы не знаете, кто-нибудь в этом проезде сдает комнаты?
– Миссис Паркер, в пятом доме, мэм, – ответила служанка. – Хотя я не знаю, остались ли у нее свободные места. Это вон там.
Дом номер пять был обшарпанным, высоким и узким, как и все дома поблизости, с обветшалой дверью и дверным молотком, который не полировали уже много лет. Утешало то, что здесь
