всё будет… – Окончания фразы я не услышала, мир погрузился во мрак.
– Алиса? Алиса? – Эхом раздавался низкий мужской знакомый голос у меня в голове. Кто же это?
– Алиса! – голос прозвучал требовательней.
– Ммм… – Только и смогла промычать я, хватаясь руками за голову и не открывая глаз. Я лежала на чём-то твёрдом, было холодно.
– Алиса, – незнакомец потряс меня за плечо. Ну зачем меня трясти, неужели непонятно, что с людей кровотечением нельзя тормошить! И тут я с удивлением обнаружила, что не чувствую боли. Открыла глаза. Было темно, я валялась на влажной траве, меня окружали деревья. Только не это. Опять. Сдавленно охнув, я приподняла корпус и слегка повернула голову на голос. Передо мной на траве сидел Майк.
– Что? Ты?! Какого хрена? – Я в полном негодовании резво вскочила на ноги и продолжила обвинительную тираду:
– Из-за тебя я думала, что окончательно свихнулась! Ждала два часа в ресторане воображаемого парня! Издеваешься, это шутки у тебя такие тупые? – Я хотела наброситься на него с кулаками. Он, лишь посмеиваясь, тоже поднялся с сырой земли.
– О, моя красавица, ты разве не узнаёшь меня? – Улыбка была несколько нетипичной для Майка. Лицо его, голос тоже, но вот выражение этого самого лица и манера речи… Меня осенила ужасная догадка.
– Эйч… – Прошептала, почти отчаянно. Мой собеседник, всё ещё смеясь закивал и мой взгляд вновь расфокусировался. Когда я проморгалась, вместо Майка уже стоял Гарольд. Обнажив крупные зубы в улыбке, он поправил шапочку на голове.
– Думаю, к этому образу ты привыкла больше, не так ли? – Господи, даже встречи «у трамвая» смешались, Эйч и Гарольд обладают одной и той же внешностью. Я бессильно застонала. Эйч, он же Харон расценил это по-своему:
– Или ты предпочла бы видеть вместо меня свою бабушку? Я могу, если хочешь, – он выжидающе посмотрел на меня. Только не это, уже слишком.
– Нет, нет, нет, – торопливо замахала я руками, – Пожалуйста, останься таким.
– Хорошо, – согласно кивнул проводник, – У нас мало времени, красавица.
– Я умерла? – И задав, столь глупый вопрос, почувствовала себя мистером Миллиганом. Похоже, это всё было взаправду.
– Нет, Алиса, пока ещё нет, – Эйч отрицательно помотал головой и продолжил, – Тебе повезло, Ева нанесла тебе не смертельный удар, ты выживешь, но мы с тобой ещё встретимся, надеюсь, через много лет, я хотел с тобой попрощаться.
– Что? Почему? Ты говорил, я должна буду сопроводить тебя? А как же аневризма? Почему она случилась у бабушки, а не у меня? – Я задрожала. Харон ласково посмотрел на меня и ответил:
– Я говорил про твою бабушку, Алиса. Взгляни на трамвай. – Я перевела взгляд на убежище проводника и увидела в освещённом окне знакомое лицо. И лишившись чувств, обрушилась камнем на землю.
Эпилог
Меня спасли, и я была этому невероятна рада. Поездку во Францию пришлось отложить. Я дописываю свою историю, лёжа под капельницей в больнице, угадайте какой. Заходила доктор Белл, по старой памяти, увидев в списке поступивших мою фамилию. Кажется, она не держит на меня зла за смену врача. Мы с ней мило побеседовали. Муж дежурил около меня несколько суток, пока я не заставила его поехать домой, принять душ и выспаться, заверив, что уж теперь-то, со мной точно всё будет хорошо. Хотя не будем зарекаться. Больничная койка – это, конечно, не кафе в Париже, но зато я жива. Медсестра принесла по моей просьбе свежие газеты. Я догадывалась, что столь громкое событие, да ещё с такими известными именами, принадлежащими представителям одних из самых богатых семей Лондона, обязательно украсит первую полосу. И я не была разочарована. Заголовки пестрели результатами больной фантазии журналистов жёлтой прессы:
«Инцест или семейная драма?
Мать двоих возлюбленных, вдова покойного Сэра Чарльза Андерсона, обладателя Ордена Британской Империи, и по совместительству влиятельного бизнесмена, находится в глубочайшем смятении в связи с последними событиями. Миссис Элис Андерсон, она же Алиса Игоревна Стрельникова стала жертвой нападения со стороны подруги семьи, являющейся дочерью владельца автомобильных заводов Альберта Блума. К счастью, миссис Андерсон удалось спасти…»
Я отшвырнула от себя мерзкую газетёнку. Захотелось вымыть руки с мылом. Но мне был предписан строгий постельный режим. Нет тут никакого инцеста. За что только получают деньги эти журналюги, плохо копают. Я устало откинулась на подушки. Желание приобщиться к медийным источникам пропало. По крайней мере, на сегодня. За окном начало садиться солнце, стало быстрее темнеть. Дверь в палату открылась, кто-то вошёл. Я повернула голову к вошедшему и не смогла вымолвить ни слова в изумлении – смущённо улыбаясь и держа в руках охапку роз, в дурацкой зелёной форме посреди палаты стоял Майк.
