вопросительным тоном неизвестное ей имя: «Ранн?».
Особь со сгорбленной спиной внесла в зал поднос с едой, которую вампиры едят скорее ради удовольствия, нежели ради насыщения. Она аккуратно расставила тарелки на дубовом столе перед Акилом и Брендоном, налила в кубки свежую кровь и бесшумно удалилась.
Акил сделал короткий глоток и поморщился.
— Чем их кормят в «Рен Ультио», что кровь становится такой кислой? — раздраженно пробормотал король.
Брендон откинулся на спинку стула. Его чёрный плащ раскрылся и подол упал на пол.
— Я поговорю с Морлеком по этому поводу. Но ты меня звал по другой причине. Разве нет?
— Да. Да, — повторил Акил, о чём-то задумавшись. — Ты помнишь Дафину?
После этого невинного вопроса лицо Брендона помрачнело, а в глазах читалось удивление.
— Дафина? Почему ты вдруг вспомнил её? Прошло столько времени.
— Всего двадцать с лишним лет, Брендон. Не век и не два, а какие-то несчастные двадцать лет.
— Я думал, ты забыл ту историю. Ты обещал мне, что не станешь вспоминать ту женщину. Человека. Донора, которому ты позволил уйти.
— На карту было поставлено благополучие моего брака. Я не мог поступить иначе, потому что Дафина… Она покорила меня.
— Я помню. Конечно. В то время Радегунда была в отчаянии, когда узнала о твоей измене. Мы все умоляли ее не отказываться от права быть твоей нолиной. А Бьорн едва не убил Дафину. Ох, Акил, как же неосторожен ты был.
Король кивнул и снова припал губами к кубку. Непробиваемое спокойствие вампира странным образом пошатнулось. Он не зря вспомнил о ней.
— Брендон, как ты думаешь, она могла забеременеть от меня?
— Что? — мужчина рассмеялся. — Человек от вампира? Акил, ты словно в первый день живешь! Вероятность человеку зачать ребёнка от вампира равна почти нулю. В этом месте нет полукровок. К тому же не забывай, что Радегунда забеременела Галатией уже через пару лет. Вампиры так часто не могут осеменять женщин. Что за разговоры!
— У меня пока только подозрения…
— Не стоит капаться в этом, Акил, — строго сказал Брендон, наставив на него палец. В эту ночь он позволил себе говорить с Акилом, как с братом, что случалось крайне редко. Обычно они обсуждали дела расы, проблемы донорского дома, то или иное поведение людей, Виллоу за пределами холма, но о личном они почти никогда не говорили. Акил и Брендон всегда были холодны друг к другу, а после глупого поступка Акила и вовсе потеряли братскую нить.
Акил смотрел в пустоту отсутствующим взглядом. Оживить в памяти давнюю историю стоило ему непомерных душевных усилий, теперь же его охватила незнакомая апатия. Он и вправду перестал думать о Дафине, он заблокировал чувства к ней ещё в ту ночь, когда позволил ей уйти. А ведь Брендон настаивал на том, чтобы убить её. Но Акил рискнул, рискнул своей расой во имя любви. К счастью, Дафина сдержала слово, и никто ни о чем не узнал.
— Я намерен поручить Виллоу ещё одно дело, — неожиданно сказал он. — Попрошу его выяснить, что стало с этой женщиной. Мне надо знать, как она жила, вышла ли замуж, родила ли… кого и когда.
— Ты спятил? Ты будешь просить сына выяснить всё о твоей любовнице?
— Виллоу о ней ничего не знает, — возразил Акил, — а значит, не догадается, для чего мне нужна эта информация.
В зале стало тихо. Брендон встал и прошёлся к окну, каблуки постукивали по гладкой плитке пола, раздаваясь эхом в комнате.
— Если ты веришь, что где-то во Вьюрэй у тебя есть сын или дочь полукровка, — Брендон убрал руки за спину, затем слегка повернул голову, чтобы видеть Акила, — то ты должен помнить одну вещь: этот ребенок останется человеком до самой смерти. А после гибели только ты сможешь обратить его в вампира. Если окажешься рядом.
Акил был твёрд, когда говорил:
— Если мои догадки подтвердятся, то уж поверь, я его не оставлю.
Перед Евдемом материализовалась Радегунда. Он немедленно вскочил с кресла и поклонился королеве.
— Что привело вас сюда, леди Радегунда?
— У меня к тебе очень серьёзный разговор, Евдем. Надеюсь, ты будешь честен со мной.
Парень напрягся всем телом, чувствуя, что просто так она не пришла бы к нему. Дело касалось Демоники, подумал он, и его догадка тут же подтвердилась.
— Вы с Демоникой часто проводили время вместе. Сколько помню, ты всегда относился к ней бережно и крайне внимательно. И несмотря на ее взбалмошный характер, ты был к ней терпелив.
— Вы совершенно правы, миледи.
— У тебя чувства к Демонике? — напрямик спросила королева.
На лице Евдема смешалось растерянность, граничащая с паникой. Он мог поговорить об этом с кем угодно, но точно не с Радегундой. В их семье никто не сомневался в мудрости этой женщины, у неё отлично развита интуиция, а ясность ума никогда не покидала ее. Их королева видела всё, даже если не была рядом. Евдем не видел смысла скрывать от неё правду, ибо она наверняка знает больше.
— Всегда мечтал воссоединиться с ней. Но… Демоника очень особенная девушка, которая не станет делать что-то, если ее заставить.
— Брендон — твой отец, говорил о том, что хочет поженить вас?
— Лишь однажды он упомянул, что мы были бы хорошей парой. Конкретно о свадьбе он ничего мне не говорил. Но я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, миледи, — сделал вывод Евдем и внимательно посмотрел в ее глаза, словно пытаясь что-то прочитать в них. — Мой отец и ваш муж решили все без нас. Не так ли?
Радегунда смотрела на парня, не опасаясь, что он применит свой дар убеждения. Пока его глаза отливали медовым оттенком, он был не опасен.
— Я ничего об этом не знаю. — Она зашагала по комнате, шелестя юбками. — Демоника сказала мне об этом.
— Демоника? — взволнованно воскликнул парень. — Она нашлась? Где она?
— В тюрьме, Евдем. Но не у Акила, а у меня. Ты должен меня выслушать и кое-что сделать.
Спустя час Евдем направлялся к хижине знахарки Зуоры. С одной стороны он горел желанием увидеть Демонику, он был счастлив, что она нашлась; но с другой стороны в нем кипел гнев, ревность бушевала, словно разразившаяся буря в ненастную погоду. Он догадывался. Как же он мог не понять, что Демоника влюблена в этого слюнтяя Виллоу. Вот на кого надо было натравить Тристана. Не на того ее братишка напал в полнолуние.
Ожидая, пока Зуора
