отвечающая за поставки всего необходимого из большого мира. Три куратора: серебряного факультета, золотого и факультета старшей крови. А также Семён Пегов, который отвечал за размещение студентов и их комфортное проживание.
Ректор проводил еженедельную планёрку, когда дверь в его кабинет распахнулась и на пороге стояли два парня. Один — бывший ученик, окончивший академию с отличием, и самый перспективный новичок. Эти двое по отдельности принесли ректору столько головной боли, что даже вспоминать не хочется, а сейчас они были вместе. Причём смотрели на всех присутствующих как-то очень странно, с вызовом и чувством превосходства. И это притом, что все присутствующие были очень сильными одарёнными, за исключением Громова, но у него другие качества, с лихвой это перекрывают.
— Дедушка, всё. — начал свою речь Вениамин Стрепс, при этом он махнул руками и едва не треснул Апраксина полбу, но тот смог увернуться. — Я смог превзойти тебя. Защита Виктора мне поддалась, и я сумел установить на него запрет о неразглашении.
— Быть такого не может. — усомнился в словах внука Зиновий.
Да и сам Пётр Алексеевич, как-то не очень в это верил. Раз уж его старый друг, сильнейший Менталист империи, не смог ничего сделать. То куда там его внуку, которому ещё учиться и учиться, чтобы достичь уровня деда. Не говоря уже о его силе. Всего лишь вплотную подобрался к рангу Стихийного Мастера.
— А ты сам проверь. — усмехнулся Вениамин.
Зиновий посмотрел на своего господина и получил разрешение. Ну а дальше было что-то невероятное. Старый разумник положил руки на голову Апраксина, и через несколько мгновений все получили сильнейший ментальный удар. Проняло даже ректора. А Громов и вовсе потерял сознание.
Удар менталиста разумника должен накрыть половину академии. Ректору даже не хотелось думать, что сейчас там творится.
— Убедились? — спросил Апраксин. — Ваш внук молодец, смог превзойти деда. А вот дед его слишком многого хочет и суёт нос, куда не должен вот и получил.
Сам Зиновий уже отошёл от потрясения и собирался ответить, но его внук оказался гораздо быстрее. Он буквально схватил Виктора и побежал прочь, на ходу отбиваясь от атак деда.
— Он действительно смог. — заговорил Зиновий. — И у меня очень плохое предчувствие оттого, что эти двое заявились вместе. Срочно нужно возводить дополнительную защиту. Но после того как помогу всем пострадавшим. Я испугался, когда решил немного проявить любопытства. Такое со мной случилось впервые в жизни.
p.s. Следующая глава выйдет во вторник 13.08 и до конца месяца новые главы будут выходить через день.
Кто же знал, что Менталист Абсолют будет таким неосторожным?
Вот и зачем он решил воспользоваться лазейкой, которую оставила техника неразглашения?
Даже я не ожидал, что там будет подобная защита. Получилось, практически так же, как с Волком, в тот злополучный день. Только Зиновий Стрепс был в разы сильнее Волка, и его удар прошёлся по огромной территории, зацепив практически половину всех, кто постоянно проживал в академии.
Даже до квартала старшей крови дотянулся. Но на удивление, там никого не зацепило. Ребята сказали, что ощутили некий дискомфорт, не больше. А вот другим досталось знатно. Потом до конца дня бегали целители и помогали особенно пострадавшим. Даже Машу вызвали, чему она была несказанно рада. И потом благодарила меня за предоставленную возможность. А я тут, в общем-то, и не при делах. Просто разрешил одному Стрепсу поставить на меня запрет о неразглашении, а другому посмотреть его. И за это, ближе к вечеру меня вызвал к себе ректор.
И вот теперь я стою перед его кабинетом и жду, когда разрешат войти. Откуда-то здесь появилась секретарь, которая меня и не пустила. Раньше было проще: прошёл и сразу зашёл. Два раза так делал. Видимо, Петру Алексеевичу это не понравилось. Как он раньше жил, не представляю.
Минут через десять из кабинета ректора вышел Ильяс, чему я сильно удивился. Думал, что он не пережил боя с тем огневиком. Даже уже погрустить успел по этому поводу. Но вот он стоит передо мной вполне живой и вроде здоровый. И раз я его встретил, значит, будет принимать участие и в следующем нашем полевом испытании, которое должно быть практически сразу после выборов.
— Прости. — сказал я, не дав Ильясу заговорить первым. И мои извинения заставили его нахмуриться.
— Не понимаю, за что ты просишь прощения?
— За то, что не смог защитить тебя, как и других твоих коллег.
— Ты и не мог нас защитить. Слишком слабыми мы оказались. Ты должен понять, что невозможно спасти всех. Что жертвы неизбежны. Все погибшие выполняли свою работу и знали, все риски, когда устраивались на неё.
— Хватит уже ерундой заниматься, проходи. — раздался из кабинета голос Петра Алексеевича.
— В любом случае в следующий раз я постараюсь сделать так, чтобы вообще никто не пострадал. — сказал я Ильясу и вошёл в кабинет.
Ректор сидел за своим столом, обложившись кипой бумаг. И большинство были написаны от руки. В наше-то время? Когда даже у рядовых студентов есть всё необходимое, чтобы набрать текст на компьютере и распечатать его.
— Садись. — сказал ректор, даже не посмотрев на меня, в руках он держал очередной лист, исписанный мелким, убористым почерком. — Всё это доклады о том, что устроили вы с Вениамином. С ним должен поговорить дед, а с тобой могу только я.
— Вы же понимаете, что во всём случившемся ни моей, ни Витамина вины нет. Просто его дед оказался слишком любопытным и полез, куда не следовало. А там уже моя сила не стала терпеть подобного и немного проучила наглеца.
— Немного⁈ — всплеснул руками ректор, отчего половина листов отправилась полетать. Красиво. — Сильнейший ментальный удар получили больше семи сотен человек.
— И я никак не мог на это повлиять. Защита, которая сработала автоматически. Я уже предупреждал Зиновия, что так может произойти, но он не прислушался к моим словам.
Ректор тяжело вздохнул, но дальше ругаться точно не собирался. И это хорошо. Мои способности не действовали на Петра Алексеевича. Разойдётся и хрен успокоишь его.
— Поэтому я и не разрешаю ему пытаться пробиться через твою защиту. А тут вы заявились, и всё произошло слишком быстро. Хотя бы предупредили. Нельзя вот так просто брать и заваливаться ко мне в кабинет, словно к себе домой.
— Я всё осознал и больше
