Ознакомительная версия.
– С вами было приятно иметь дело.
Лисин вышел из дома, прищурился на солнце, улыбнулся и достал телефон:
– Ашрав?
* * *
Всю дорогу бабушки были заняты Кириллом: расспрашивали его о детском садике, о друзьях, о жизни, играли в слова в «что видишь в окне». Однажды, когда заговорили о бабушке Соне, Настя хотела вмешаться, но не успела – от слёз перехватило горло, и услышала, как сын спокойно заявил, что знает – бабушка Соня ушла туда, куда ушёл взрослый мальчик из другой палаты, и куда уходят все, когда умирают, и он тоже уйдёт и побудет там с бабушкой Соней, пока мама не постареет и не придёт к ним.
– Бабушка Соня может ещё подождать, – тихим голосом, боясь разреветься, сказала Настя. – Я тебя не отпущу. Ты выздоровеешь.
Кирилл отрицательно помотал головой, сообщив, что слышал, как медсёстры о нём говорили, и Насте искренне захотелось вернуться, чтобы как следует приложить этих болтливых дур.
– И ты, когда умрёшь, тоже придёшь к нам, – авторитетно заявил Кирилл бабушке Кате. – Я тебя там буду ждать и познакомлю с бабушкой Соней. Она строгая, но добрая и всегда нас с мамой защищала от плохих людей.
Екатерина Фёдоровна расплакалась, промокая глаза платочком и нежно поглаживая Кирилла по рукам и светлым волосам. Увернуться от нежностей новой бабушки мальчику мешали ремни детского кресла. Марина, было видно, тоже с трудом сдерживала слёзы, а вот Настя словам сына удивилась:
– Каких плохих людей?
– Которые хотят тебя забрать, – очень спокойно ответил Кирилл. – Они приходили за той бабушкой, которую я не помню, дали ей отравленную книжку, и потому она умерла.
У Насти расширились глаза, и она тут же вспомнила о странных приступах и подозрении Лисина, что их вызывает дневник. Не могло ли получиться так, что старая Энгель не подарок ей оставила в подполе, а спрятала там смертельно опасную вещь?
Но расспрашивать сына в присутствии ничего не знающих о магии бабушек девушка не стала, решила дождаться Лисина и всё ему рассказать.
«А уж он придумает, что делать. Он всегда придумывает…»
При мысли о молодом маге Насте стало тепло. И немного неуютно от того, что его нет рядом. Мучительно захотелось побыстрее преодолеть оставшиеся километры и очутиться под защитой если не самого мага, то его жилища, казавшегося девушке едва ли не самым надёжным и безопасным местом в этом внезапно так сильно изменившемся для неё мире. Мысль о том, что скоро они окажутся в квартире Лисина, наполнила душу странным спокойствием, и Настя задремала, прислонившись лбом к стеклу, представляя себе «холостяцкую» квартиру мага: большую комнату с минимумом мебели. Никаких драпировок или штор, всё утилитарно и аскетично.
Она проснулась, когда машина остановилась во дворе панельной пятиэтажки. Кирилл дремал в кресле и, к удивлению Насти, не показался таким бледным, как при выписке из больницы: то ли дорога взбодрила, то ли солнце ласково прикоснулось к нежной коже ребёнка. Екатерина Фёдоровна щебетала что-то о том, что «у Риточки Вадимовны было бы лучше, хотя и Зюзино – хороший район», а молчаливая и заметно уставшая от сидения в одной позе Марина выгружала из багажника сумки. Которые, как единственный мужчина в компании, взял на себя водитель.
Екатерина Фёдоровна решила, что Кирилла лучше пока не будить: во дворе тепло, в машине тенёк, и если открыть двери – то какой-никакой свежий воздух, а они с Мариной с ним посидят, покараулят, и поэтому наверх Настя и Васильев отправились вдвоём.
Дверь в квартиру Лисина оказалась обычной, металлической, с тёмно-серым антивандальным покрытием, а мебели внутри и впрямь было немного, но она не выглядела мужской и тем более холостяцкой. На мягком диване с округлыми спинками лежало несколько вышитых подушек, чуть вылинявших, но всё ещё ярких и сразу бросающихся в глаза. При этом они не очень сочетались с остальным интерьером. Синие, без рисунка, шторы настолько плотные, что с их помощью можно было легко превратить ясный день в глухие сумерки. Тёмно-синий палас на полу и люстра синего стекла на потолке. Всё остальное – бежевое: полки, обивка дивана и кресел.
– Там вторая комната, – сообщил с кухни Васильев. – Ребёнку, наверное, лучше туда.
Настя разулась, прошла дальше, в спальню, мысленно согласилась с Васильевым: на большой кровати Кириллу будет удобнее, и замерла, обнаружив за шкафом две коробки с игрушками. С мягкими и с пластмассовыми.
Сердце почему-то забилось сильнее, а на губах появилась горечь разочарования.
«Откуда?»
Девушка вернулась на кухню и, стараясь, чтобы голос выглядел спокойным, осведомилась:
– Скажите, у Владислава Сергеевича есть дети?
– Не женат и не был, – буркнул Васильев, раскладывая продукты по холодильнику, кухонным полкам и шкафам.
– А игрушки?
– Игрушки… Это его племянника, Миши. Влад тогда ещё в полиции работал и помогал сестре воспитывать сына. Всё нормально было, до капитана дослужился, а потом… – Васильев перестал раскладывать продукты и тряхнул головой, словно отгоняя неприятные воспоминания. На девушку он не смотрел. – Потом они пропали: Ольга с Мишей. Полиция ничего не нашла, но Влад не останавливался. Вышел на ведьму настоящую, а та разглядела в нём магические способности и привела в Тайный Город.
– Куда?
– Потом узнаешь. – Васильев вновь занялся продуктами.
Настя знала, что не должна задавать следующий вопрос, но не смогла промолчать. В конце концов, раз начала – надо идти до конца.
– Их нашли? – Игрушки за шкафом подсказывали ответ, но Насте не хотелось верить в плохое.
– Тела, – по-прежнему не глядя на неё, буркнул Васильев. – Ведьма помогла.
– А того, кто это сделал?
– Тоже нашли. – А вот теперь мужчина повернулся и посмотрел девушке в глаза: – И давай ты больше не будешь ни о чём спрашивать, ладно?
Конечно, ладно, потому что взгляд Васильева чётко указывал, что до тюрьмы убийца не добрался.
Неловкое молчание нарушил телефон: Марина сообщила, что Кирилл проснулся. Настя побежала вниз и обнаружила, что вокруг сына воркуют минимум шесть бабушек. Лето выгнало старшее поколение на улицу, жара заставила занять стратегически верные позиции в тени у детской площадки, а неистребимая страсть к малышам и хроническое отсутствие новых тем для беседы заставили пожилых кумушек сосредоточить внимание на новом, так сказать, поступлении. Пока мальчик спал, бабушки, стараясь не шуметь, перезнакомились с Екатериной Фёдоровной и Мариной, а затем накинулись на ребёнка.
– А вот и наша мамочка! – защебетали они, увидев Настю. – Красивая какая…
– Только тощая.
– Отъестся ещё!
– Главное, чтобы не стала, как Лизка из пятого подъезда.
– Не станет, у этой кость тонкая…
Настя, изо всех сил стараясь сохранять самообладание, протянула руки к сыну, но тот с серьёзным видом покачал головой:
– Меня дядя Влад донесёт. Я тяжёлый.
– Дядя Влад во Владимире остался… – начала Настя, но тут чьи-то руки опустились ей на талию и… отодвинули девушку в сторону. Лисин поднял на руки улыбающегося Кирилла и, подмигнув Насте, понёс к дому.
Девушке ничего не осталось, как последовать за ним.
Старушки проводили их долгими взглядами.
– Мишеньку вспомнил, – вздохнула одна.
– Как тут не вспомнить, – поддакнула другая. – Скучает Влад, вон как к пацану потянулся.
– Повезло нашей мамочке.
– Повезло…
* * *
Мишка был совсем другим. Он пошёл «в заезжего молодца», а не в Лисиных – темноволосый и кареглазый. Но отчего-то, когда светленький, льняной Кирилл прижался к груди мага, Владу показалось, что это Мишка. Видимо, не в цвете волос дело…
Или не только в нём.
После ухода Васильева Лисин понял, что оказался в окружении женщин. Причём очень деятельных женщин, больше похожих на вырвавшихся из заточения джиннов. Точнее – джинн. Квартира преображалась на глазах и наполнилась жизнью: на столе появилась скатерть, сам стол был сдвинут в угол, Марина хлопотала на кухне, Екатерина Фёдоровна разбирала сумку, без спроса размещая вещи в его – Лисина! – шкафу, для чего освободила пару полок, а Настя стояла рядом и чуть виновато улыбалась, словно напоминая, что он сам, по собственной воле и из лучших побуждений, пригласил шапито Энгель пожить у него.
Как говорится: «Не дал слово – крепись, а дал – держись!»
Влад улыбнулся девушке в ответ, отнёс Кирилла на кровать и усадил в гнездо из подушек. Мальчик тут же заметил коробки с игрушками, машинально потянулся к ним, но тут же замер и вопросительно посмотрел на мать.
Настя пожала плечами, развернулась и вышла из комнаты.
Лисин понял, что она всё знает, и мысленно поблагодарил Васильева, поскольку не хотел рассказывать свою историю девушке.
Улыбнулся задумчиво, затем сходил к шкафу, взял один из ящиков и поставил его рядом с мальчиком:
– Посмотрим, что тут есть?
Кирилл с готовностью кивнул.
Ознакомительная версия.
