отсутствовать. Кроме того, отступление интервенции сделало всё даже лучше.
– Что оно сделало лучше?
– Честь и Порядок больше не будут лезть в дела Духа. У нас появился шанс всё самостоятельно наладить, без вмешательства внутреннего круга.
– Ты планируешь нашими сократившимися силами победить бунтарей из плебса? После потери России Королевство Духа осталось только здесь, ты это прекрасно знаешь.
– Всё будет под контролем. Я уже даже присмотрел нам одного очаровательного грузина, который мог бы помочь вернуть ситуацию в прежнее русло. Если мы грамотно устраним самых волевых простолюдинов, то сможем снова управлять страной. И уже не важно, будут ли там коммунисты, националисты или ещё бог знает кто. Тебе ли не знать, как это работает? Ты же жил в тот момент, когда происходила Великая Французская Революция. Нам просто нужен ещё один Бонапарт.
– Это резонно, но я всё ещё не вижу причин, по которым твоя кандидатура пересилит остальных конкурентов.
– Ты главное сообщи внутреннему кругу, что я претендую на определённую власть. А я уж позабочусь о том, чтобы у них не осталось выбора. У тебя нет причин мне отказывать. Мария вот меня поддерживает. А она только недавно устранила товарища Ленина. С моей помощью разумеется. Разве это плохие претензии.
– Да, я об этом слышал... И мне очень не нравится, что в совете это считают вашим достижением. Ведь это действительно открывает тебе дорогу наверх...
– Вот-вот. Так что не забудь сообщить, что я хочу воспользоваться их одобрением. А мы пока пойдём. А то у меня тут ещё два конкурента осталось...
Печать третья – Йозеф – Старый-добрый Новый свет
Шайенн, маленький городок в штате Вайоминг, являвшийся, тем не менее, его столицей, казался особенно тихим этим вечером. Даже у градообразующей станции "Юнион Пасифик", из которой мы с Феликсом вышли, не было практически никого.
Разумеется, мы приехали сюда не на поезде, а пролезли через любезно предоставленную нашим новым странным другом, червоточину. Но уехать отсюда могли бы только на поезде. При чём очень конкретном поезде. В нём сидел наш клиент, а по совместительству беглый аристократ.
Да, быть наёмными убийцами для нас, как для агентов Чрезвычайного комитета, дело неблагодарное. Особенно учитывая, что мы вынуждены были влезть в политические игры какой-то тайной организации.
Да и польза для дела революции от сего была сомнительная. Но Мария уверена, что австралийцу можно верить. В том же уверен и Феликс, настаивая на том, что мы всё же спасли Ленина от покушения. Но что-то мне всё равно не по себе от того, что мы делаем грязную работу.
Хотя, пока что, мы ещё ничего особенного то и не сделали. Да и до этого аристократа ещё предстояло добраться. Вернее, дождаться, когда его поезд будет проезжать Шайенн. А до этого, если верить Мартину, было ещё двое суток. Так что у нас было время посмотреть Новый свет в не самой дурной его части.
Феликс рассказывал, что в Вайоминге невероятная природа, много шахт и степей. Ещё он говорил, что этот штат первым дал женщинам избирательное право, ещё пятьдесят один год назад. Вот настолько раньше, чем мы, надо же... Не то чтобы мне нравилась американская "демократия", хотя когда-то даже она была прогрессивной, но как же мы отставали от мира из-за царского режима! Но уж не теперь о потерянном времени переживать.
– Каков план, Йозеф? – спросил у меня Феликс, пытаясь разобраться с картой города, также предоставленной Мартином.
– Не знаю даже... Нужно найти место переночевать. Сколько у нас долларов?
Феликс достал из кармана пальто свёрнутые купюры, развернул их и пересчитал:
– Долларов сто.
– Это много или мало?
– Понятия не имею, курс скачет как бешеный.
– Тогда, полагаю, узнаем уже на месте, можем мы позволить себе комнату или нет. Где ближайший отель?
– Понятия не имею, на карте всё на английском.
– Да уж, этот тилацин видимо считают, что все знают этот его язык, удобно устроился! Ну ладно, видимо придётся побродить в поисках гостиницы...
И мы пошли по широким улочкам степного городка. Мимо неуклюжих деревянных витрин под вычурными вывесками, мимо шахтёрской демонстрации, усевшейся перед городским Капитолием, мимо библиотеки, мимо редких зевак, как и мы блуждавших по улочкам Шайенна.
Вскоре ноги вывели нас к внезапно бросившийся в глаза надпись на русском, на одном из зданий: "Отель Вайоминг, такое прекрасное место, что открыто для вас в любое время года". Видимо, сама судьба была за то, чтобы мы остановились именно здесь. Само здание было довольно приятным, маленькая такая кирпичная гостиница, что зазывала внутрь тёплым светом и музыкой, по-видимому, доносившейся из обеденного зала.
Конечно же мы вошли внутрь, и сразу столкнулись с угрюмым хозяином за стойкой. Он осадил мой энтузиазм презрительным взглядом и молча указал на вывеску, висевшую за ним, гласившее неясное: "Cursed are not allowed!"
– Что-то не так, товарищ? – спросил Феликс.
– Вы, уроды, читать не умеете? – хозяин поднял бровь.
– Мы не местные... – начал было оправдываться Феликс, но хозяин быстро его прервал.
– Проклятых тут не жалуют, откуда бы вы, твари, не вылезли. Идите прочь из моей гостиницы и не пугайте моих клиентов, ни то...
– Ни то что? – от подобного отношения, от которого я успел отвыкнуть за три года с революции, меня передёрнуло и внутри стал закипать гнев.
– Кулаки-то разожми, уродец! Ни то оба уедете в колонию камни раскалывать. Вас тут полиция быстро крутит, если находит вне ваших клоповников и отстойников.
– А она успеет сделать это до того, как найдёт тебя мёртвым или после?
– Ты ещё и угрожаешь мне? Я тоже могу поугражать, если ты, отродье меня тронешь, то потом будешь висеть как Джесси
