Ознакомительная версия.
– Ты как?
Это был капитан Борис Литвинов из убойного.
– Порядок, – с трудом проронила Лера.
– У тебя синяк на лбу… Ударил?
– Ударилась… Он затормозил… О торпеду стукнулась…
– Ты молодец. – Литвинов заглянул в салон, брезгливо поморщился при виде Смирнова и, приобняв, повёл Леру за собой.
– Надо было брать его с поличным… – пробормотала женщина. – Чтоб не отвертелся…
– У тебя всё получилось. – К ним подошёл ещё один мужчина – черноволосый, плотный, лет сорока на вид. – К награде представим.
– Спасибо.
– Отдыхай, пока. – И повернулся к Смирнову, которого спецназовцы уже выволокли из машины. – Права тебе уже зачитали? Вот и хорошо. Поехали скорее, а то время позднее, а тебя пока оформишь, вообще за полночь будет…
– Я могу заняться, – вызвался Литвинов.
– Тебя, Боря, жена дома ждёт, – хмуро заметил Фёдор Семёнович.
– А вас прям не ждёт! – фыркнул Боря.
– А моя привыкла, что я поздно. Да что там – она уже, наверное, спит. Так что мы сами со Смирновым потолкуем, не спеша… Да, Смирнов? Ты ведь не против поговорить с подполковником Брагиным по душам?
Смирнов промолчал, затравленно наблюдая за тем, как спецназовец достаёт из его кармана большой складной нож.
– Вот тебе и инженер, – вздохнул Брагин. – Вот тебе и конструктор. Или вы ножом ватман режете, господин Смирнов?
Андрей не ответил, даже головой не мотнул.
– Не ватман… – печально констатировал Брагин. – Совсем не ватман…
Спецназовец – тот самый крепыш с автоматом – защёлкнул наручники на запястьях арестанта, и в этот момент Смирнов неожиданно «включился»:
– Вы… что вам от меня надо? Что я сделал?
– А я думал, вы до управления будете молчать… – рассмеялся Фёдор Семёнович.
– В чём меня обвиняют? – будто не слыша его, продолжал Смирнов. – Снимите наручники!
– Вы подозреваетесь в шести убийствах, – посерьёзнев, ответил Брагин. – И крепко подозреваетесь, господин Смирнов, очень крепко. А обо всём остальном мы поговорим в управлении.
– Вы не имеете права!
– Имею.
– Нет!
– При желании можете на меня пожаловаться, – пожал плечами подполковник. – Вам будет предоставлена такая возможность.
И кивнул.
Спецназовцы потащили задержанного к фургону, но в тот миг, когда Смирнова разворачивали, на его губах появилась надменная улыбка.
Как будто его не в полицейскую машину вели, а он милостиво разрешал слугам донести себя до кареты…
…Его усадили на стул, пристегнули к столу и велели помалкивать. Ему такой подход не понравился, но кого это волновало – правила есть правила. В настоящий момент Смирнов официально подозревался в убийстве, и не просто в убийстве, а в серии смертей, исполнителя которых ушлые журналисты наградили кличкой Филин. И именно поэтому обращались с ним соответственно, то есть – предельно жёстко.
Убивал Филин только женщин, только ночью и удары наносил обязательно сверху – за это и получил эту кличку. Убивал нечасто, раз в несколько недель, и ошибку допустил всего одну – убил сослуживицу по прежней работе. Потянув за эту ниточку, Брагин сумел вытащить преступника на свет божий.
– Ну что, господин Смирнов? – Подполковник опёрся на стол сжатыми в кулаки ладонями и угрюмо посмотрел на маньяка. – Допрыгались?
Борис Литвинов уселся на стул сбоку от задержанного и скрестил руки на груди.
– Я до сих пор не понимаю, на каком основании вы меня сюда притащили, – дрожа всем телом, ответил Андрей. – Меня в чём-то обвиняют?
– Вас задержали за нападение, то есть – за покушение на убийство Валерии Сулиной. Она, к слову, сейчас побои у врача снимает.
– Да какие там побои… – пробормотал Андрей.
– Кроме того, имеется видеозапись, – с нажимом продолжил подполковник, – на которой отчётливо видно, как госпожа Сулина садится в вашу машину. Плюс – запись вашего разговора, включая финальную его часть.
Андрей злобно сверкнул глазами, но промолчал.
– Что скажете?
– Плохо помню, что происходило в машине, – нехотя протянул Смирнов. – Но для протокола скажу, что Валерия мне всегда нравилась и я ни за что не причинил бы ей вред.
Брагин улыбнулся, как будто услышал то, что ожидал, раскрыл папку, взял одну из лежавших в ней фотографий и показал задержанному:
– Узнаёте?
Смирнов мельком глянул на фото и отвернулся.
– Вижу, узнали, – кивнул подполковник.
– Это вы видите, – уточнил Андрей. – Я ничего такого не говорил.
Полицейский достал следующий снимок:
– А эту женщину помните?
И снова Смирнов удостоил фото лишь мимолётным взглядом. И продемонстрировал надменную ухмылку, которая заставила Литвинова едва слышно чертыхнуться.
– А эту?
И именно этот, третий снимок, вызвал у Андрея реакцию:
– Шульгина? – изумился он.
– А то вы не знаете?
– Я Шульгину не убивал, – машинально заявил Смирнов.
– В самом деле? – нахмурился подполковник. – А тех, предыдущих, значит, убивали?
– Я этого не говорил, – опомнился Андрей. – Но Шульгину – клянусь – пальцем не трогал. Даже не знал, что она мертва.
– Что вы лжёте, Смирнов? – Брагин неожиданно грохнул кулаком по столу, да так сильно, что Борис вздрогнул одновременно с маньяком. – Вы с Шульгиной и Савельевой работали в одной фирме. – Подполковник указал на четвёртую фотографию. – Савельеву вы убили, ещё когда работали вместе, а Шульгину – после увольнения.
– Нет!
– Да, господин Смирнов, да, – усмехнулся Фёдор. – Почерк совпадает: ночь, деревья, удары ножом сверху. Эксперты не ошибаются.
– Ошиблись.
– Попробуйте доказать это на суде.
– Вы для начала попробуйте собрать на меня улики, – предложил Андрей. – А то до суда дело может и не дойти.
– Не учите меня работать.
– И в мыслях не было. – Смирнов помолчал. – Короче, вот вам добрый совет… – Показалось, что он сам не рад, что затеял этот разговор. – Шульгину вы на меня не повесите, даже не пытайтесь. Когда её нашли… такой… мёртвой?
– Пятого сентября.
– Пятого сентября… – Взгляд Андрея стал рассеянным, он явно пытался вспомнить тот день. – А! Ну так это первая суббота месяца, я как раз пятого к матери ездил, у неё трубу прорвало на кухне, чинил. Я-то без отца рос, а у матери руки больные… артрит, приятного мало…
– И вы весь день пробыли у матери? – перебил подозреваемого Брагин.
– Ну, практически. Уехал уже часов… в одиннадцать вечера, да. А её, ну, Шульгину, во сколько… убили? У вас же есть всякие… эксперты?
– Гражданку Шульгину убили как раз между десятью и двенадцатью, так что вы по-прежнему подозреваемый, господин Смирнов, – с облегчением произнёс подполковник. – Ваша мать на Зорге живет?
– Да.
– Ну и кто сможет подтвердить, что вы там были до одиннадцати вечера? Кроме матери, разумеется?
– Ну… – Смирнов почесал в затылке. – Я, когда возвращался, на заправку заезжал, ну там же, на Зорге, около половины двенадцатого, бензина залил полный бак, платил карточкой…
Брагин едва сдержался, чтобы не выругаться вслух: Шульгину нашли в Александровке, и если Смирнов действительно не врал насчёт заправки, то связать его с убийством этой женщины будет очень проблематично… если не сказать невозможно.
К тому же – вот ведь ирония судьбы – Брагин частенько заправлялся именно на той бензоколонке, о которой говорил Смирнов, и знал, что возле кассы расположена камера видеонаблюдения. И если она сняла, как Смирнов расплачивается за бензин, теория о его причастности к гибели Шульгиной рассыплется, словно карточный домик.
Но, чёрт возьми, как же это убийство напоминает прочие деяния Филина! Разве мог кто-то столь искусно подражать этому сумасшедшему негодяю? Возможно, у него есть сообщник-ученик, который путает следы? Не дай бог… Такого имитатора ещё попробуй поймай!
– Мы проверим ваши показания, – нехотя произнёс Брагин. – А что насчёт Савельевой?
– Я ничего не знаю, – упрямо повторил Смирнов. – Никого не убивал. Вы арестовали не того парня.
– Мы арестовали того парня, который напал на госпожу Сулину.
– А спрашиваете о какой-то Савельевой.
Фёдор Семёнович почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Он-то думал наседать на маньяка, пока мерзавец во всём не сознается, однако тот ухватился за неожиданно возникшую спасительную соломинку и, нащупав зыбкую, но почву, принялся аккуратно отползать от трясины.
«Шульгину он, похоже, действительно не трогал, – сверля арестанта хмурым взглядом, думал Брагин. – Но Савельева – сто процентов его работа!»
В том деле у подполковника был свидетель, видевший Смирнова рядом с местом преступления. Тоже косвенная улика, конечно, но свидетель отличный: положительные характеристики с места работы, не курит, не пьёт, спортсмен с прекрасным зрением. Такого свидетеля ни один адвокат не зашельмует на процессе, и Фёдор Семёнович был уверен, что Савельеву он на душегуба повесит обязательно.
Ознакомительная версия.
