были свои отношения, и появление Луизы Камуан их не испортило.
– Нет, не испортило. Ни её появление, ни наш с мамой переезд в Геневу. Мы переписывались, а потом, когда у меня появился личный коммуникатор – разговаривали, иногда подолгу. Мама делала вид, что ничего об этом не знает, даже не догадывается. Пока я была совсем маленькой, он со мной играл и учил меня драться, мы ходили удить рыбу и ездили к вам в «Лаванду» собирать виноград. Потом стал помогать мне с математикой, она плохо давалась. Когда его брак с Луизой закончился – довольно быстро, они и года вместе не прожили! – я думала, что мама его простит…
– Не простила? – в голосе Лавинии прозвучало искреннее сочувствие.
– Нет. Наверное, если бы у неё было больше времени, в конце концов она бы сменила гнев на милость, но её не стало шесть лет назад. Я как раз закончила первый курс…
– Болезнь?
– Нет, несчастный случай. Взорвался осветительный кристалл, и один из осколков попал ей в шею, в какую-то артерию. Она почти мгновенно истекла кровью.
Лицо девушки почти не изменилось, но руки она сжала так, что костяшки побелели. Госпожа Редфилд не стала сейчас говорить о том, что осветительный кристалл не может взорваться практически никогда, для этого нужно совершенно дикое стечение обстоятельств: сперва она всё проверит, а уж потом…
– Понятно, – произнесла она после недолгого молчания. – И сейчас вы приехали сюда?…
– Пришлось, – Андреа усмехнулась, явно овладев собой. – Бабушка поехала к сестре, в Нувель-Орлеан. Там живёт её сестра-близнец, и они решили вместе отметить своё столетие поездкой по Империи Новый Свет. А потом планируют всласть попутешествовать уже по Галлии, Лацию, Элладе, Дойчланду, заедут в Бритвальд. Но цветам не объяснишь, что у хозяйки юбилей, поэтому я оставила работу и вот… Сегодня с шести утра поливала, удобряла и рыхлила.
– С господином Тезье вы встретились?
Девушка помотала головой.
– Не успела. Он собирался приехать в Жансон двадцать шестого…
* * *
Выйдя на улицу Ла Рош, Лавиния почесала в затылке… «Итак, нам нужен план. Нотариус, вдова, мэр… А ещё здешний врач, который осматривал тело, и городская стража. Подозреваю, что отделения Службы магбезопасности в Жансоне нет, слишком уж маленький городок. Интересно, сколько вообще тут магов? – она повернула в сторону центра города по мощёной булыжником улице. – Нотариус наверняка работает до пяти, с него и нужно начинать. Сейчас уже почти четыре часа… Тьма, опять я обед пропустила! Ну ничего, отыграюсь на ужине у мэра. Интересно, удалось ли Марджори что-то узнать? – секретарше она поручила собрать у всех, кто работает в поместье, максимальное количество информации о жизни и смерти Клода Тезье. – Конечно, с медиком надо было поговорить ещё вчера, готова поставить бутылку лучшей аква-виты против кружки кислого молока, что вскрытие не сделали… Эх, старая ворона, как же я прошляпила?»
Долго предаваться самобичеванию она, разумеется, не стала. Кто ж мог предположить ещё вчера, что со смертью управляющего {настолько} всё не в порядке?
Дом городского нотариуса, господина Дюрока, находился в тихом переулке совсем рядом с мэрией. Было в нём два входа – на левой двери было написано, что это частное владение, а возле правой висела табличка, извещавшая, что мэтр Ансельм Дюрокведёт приём с десяти утра до четырёх часов дня и исключительно по предварительной записи. Лавиния тихонько выругалась: до четырёх оставалось каких-то пятнадцать минут. Поднявшись по ступенькам, она вошла и оказалась в небольшой приёмной, где и помещались-то только стол со стулом и скамейка напротив. За столом сидела девица, смотрелась в зеркальце и тщательно красила губы алой помадой. На посетительницу она взглянула с некоторым пренебрежением, вскинула брови и хотела что-то сказать. Госпожа Редфилд подобных секретарей на дух не переносила, поэтому щёлкнула пальцами, бросив на девицу пятиминутное молчание, и спокойно прошла к солидной дубовой двери кабинета.
Мэтр Дюрок тоже не тратил зря последние рабочие минуты: он как раз поднёс к губам серебряную чарку, в которую точно был налит не компот. При появлении незваной гостью рука его дрогнула, и на лаковую поверхность стола плеснулась капля тёмно-коричневой жидкости. «Келимас!» – поняла Лавиния.
В отличие от девицы с помадой, нотариус моментально посетительницу узнал, да и госпожа Редфилд вспомнила, что он подходил к ней на кладбище.
– Да вы пейте, пейте, мэтр, – усмехнулась она. – Прошу простить, что вломилась к вам под самый конец работы, но…
– Ну что вы, госпожа баронесса! – замахал пухлой ручкой нотариус. – Я всё понимаю! А могу я предложить вам присоединиться?…
– А давайте!
Келимас был хорош, лимон к нему порезан тонко, шоколадные конфеты, которые мэтр достал из своего стола, тоже оказались не лишними… Лавиния прислушалась к тому, как прокатилась по телу тёплая волна, и благосклонно кивнула.
– Отличный напиток, мэтр!
– С моего собственного виноградника, мадам! – просиял тот. – Но… к делу. Предполагаю, что вы хотели узнать, у меня ли завещание господина Тезье?
– Ваша проницательность делает вам честь, мэтр Дюрок.
– У меня. Конечно, оглашение его назначено на послезавтра, но я думаю, мы с вами никому не скажем о таком небольшом нарушении, – говоря всё это, хозяин кабинета открыл книжный шкаф, вынул несколько толстых томов, за которыми обнаружилась дверца сейфа.
Со щелчком она отворилась, открыв взгляду две полки, плотно уставленные разноцветными папками. Нотариус вытащил лиловую, довольно тонкую, и положил на стол. На обложке было крупно написано «Семья Тезье».
Выходила Лавиния успокоенная: ничего неожиданного в завещании не было. Слава всем богам, никакая вдова там не упоминалась, а банковский счёт – не такой и большой, к слову – после выплаты мелких сумм доставался госпоже Монтанари. То есть, Андреа.
Дорогу до городской стражи искать не пришлось, участок традиционно располагался справа от мэрии. У входа дремал усатый сержант, который вскочил и поприветствовал подошедшую Лавинию по всей форме.
– Здравия желаю, госпожа коммандер!
– Вольно, сержант, – кивнула она. – Начальник на месте?
– Так точно! Второй этаж, направо, самая дальняя дверь.
«Ага, значит, обо мне здесь уже знают… Надо полагать, здешний командир тоже был на похоронах, а уж кто владеет „Лавандой“, наверняка Тезье рассказывал».
Всё оказалось ещё лучше: капитан Кальвебыл близким другом управляющего, и госпожу Редфилд встретил самым сердечным образом.
– Скажите, капитан, вам смерть Клода не показалась несвоевременной? – спросила она, устроившись на стуле и отказавшись от кофе, чая и вина.
– Показалась, госпожа коммандер, – кивнул Кальве. – Сорок шесть – не возраст для мага, пусть и слабосилка. Правда, мы довольно давно не виделись, летом у него всегда было
