так — кто нашел покойника и о нем сообщил куда следует, тот и есть злодей-убийца. Циничные же «нулевые», в которые я рос, в свою очередь выработали дополнительный защитный рефлекс при виде чужой боли, бед и смерти, добавив людям некую толику равнодушия. Что поделаешь — люди смертны. И потом — все там будем. Со своими бы проблемами разобраться.
Говорят, что на периферии народ душевней, мимо не пройдет, поможет незнакомому человеку, даже если тот не просит о помощи. Хорошо им там. У нас такого давно нет.
Вот и сейчас — вроде бы что-то не то происходит, один человек, похоже, помер, второй валяется на земле и его поливают водой, а люди знай проходят мимо. Бросят любопытный взгляд, блеснут глазами — и бегут дальше. Все так, все верно — пока к ним не обратились, лезть не стоит. От греха.
Нас это не касалось, мы уже по самые уши вляпались в ситуацию. Нет, дед, который еще пару минут назад кхекал, говорил странные вещи и трубил носом, а сейчас безмолвно раскинулся на скамейке, бесспорно вызвал у нас троих чувство жалости — все-таки живой человек был. Но почти немедленно к жалости примешалось и раздражение, по крайней мере у меня.
— Новое дело, — я встал на ноги и отряхнул брюки. — Он еще и помер. Ну все, теперь точно прогул заработаю. Пока полиция приедет, пока протокол составят… Еще и в отделение небось потащат.
— Мы не можем в отделение, — переглянулись женщины. — Нам скоро есть и спать. У нас режим.
— Вы спортсменки, что ли? — изумился я.
— Да нет. Нам — это в смысле им, — брюнетка показала на серьезного малыша в коляске и звонко рассмеялась, но тут же осеклась, испуганно посмотрев на покойника. Ну да, рядом с мертвым телом как-то неловко хихикать. — У вас просто детей нет, а то бы поняли.
— У вас режим, у меня работа, — я снял сумку и поставил ее на скамейку, после стянул с себя пиджак. — В результате ни мне, ни вам не видать желаемого. Черт, черт, вся спина угваздалась!
— Скажите, — блондинка качнула коляску. — А вы отчего в обморок упали?
Ее подружка немедленно с интересом уставилась на меня.
— Не знаю, — я постучал рукой по пиджаку и поморщился при виде пыли, которая из него полетела. — Сам не понял. Но вообще он мне руку очень сильно сжал, чуть не раздавил.
— Наверное — болевой шок, — со знанием дела сказала брюнетка. — У Малышевой про такое рассказывали.
— И у доктора Комаровского тоже, — поддержала ее подруга.
— Девушки, милые, — я натянул пиджак и закинул сумку на плечо. — Давайте я вам оставлю свой телефон и пойду, а? Мы же взрослые люди, понятно, что дед помер сам по себе, скорее всего от инфаркта, медики наверняка это подтвердят. А если у «ментов» будут вопросы, то я подъеду куда надо и дам показания.
Вообще-то это было не очень правильно, в подобных ситуациях лучше разбираться на месте, но очень мне не хотелось заработать прогул. Силуянов его точно не проморгает, накатает докладную и отправит ее наверх. Не скажу, что у меня служебное положение шаткое, но кто знает? Лишний «косяк» никому не нужен.
Впрочем, можно будет у полиции справку выпросить, они вроде такую выписывают. В конце-то концов — я гражданский долг выполнял, помогал ближнему своему.
— Нет-нет, — посерьезнела блондинка. — Оставайтесь с нами. Мало ли что?
— И вообще, правильней будет, если мы уйдем, а вы останетесь, — поддержала ее брюнетка. — Вы, в конце концов, мужчина, вам и разбираться. У меня вот муж…
Что там у нее с мужем, я так и не дослушал, поскольку заметил полицейский наряд, который неспешно шествовал по бульвару, как видно, совершая свой будничный обход.
— Господа полицейские! — зычно крикнул я и помахал рукой. — Можно вас?
Немногочисленные прохожие с большим интересом стали окидывать нас взглядами, но все так же шествовали мимо.
— Сержант Синицын, — козырнул один из полицейских, когда наряд подошел к нам. — Что у вас слу… Опа. Жмурик.
— Ага, — вздохнул я, показывая на старика. — Меня вот женщины окликнули, сказали, что деду плохо, он даже на скамейку завалился. Мы его подняли, он с минуту поговорил, руку мне пожал, вроде как вместо «спасибо», и того… Вот и вся история.
— Инфаркт, — со знанием дела сказал второй, безымянный полицейский. Он осмотрел тело, оттянул веко, пытаясь что-то увидеть в мертвом глазу старика, и сейчас деловито и умело лазал по его карманам. — Саш, документов нет. Свезло нам, получили мы неопознанный труп.
— Он вам никак не представился? — с надеждой поинтересовался у нас сержант Синицын. — Может, фамилию свою назвал или хотя бы имя?
— Нет, — покачал головой я. — Ничего такого не было.
— Я так думаю, он деревенский был, — неожиданно подала голос блондинка. — Речь у него была не городская. Нас девками назвал. Не в смысле — девки из сауны, а так, как в деревнях говорят.
— Да-да, — подтвердила брюнетка. — Так и было.
— Час от часу не легче, — вздохнул безымянный полицейский. — Ладно, надо труповозку вызывать. Скоро тут солнце будет, дед тучный, начнет еще оплывать. Да и детей скоро прибавится, ни к чему им на такое смотреть.
— Мы «скорую» вызвали, — поделилась с ним брюнетка. — Минут как пятнадцать уже.
— Молодцы, — одобрил сказанное сержант Синицын. — Давайте-ка я пока ваши данные перепишу. Скорее всего, вам придется подойти к нам отделение, дать показания.
— Но это не сегодня? — с надеждой спросил я. — Не сейчас?
— Нет, — обрадовал меня сержант. — На неделе. Следователь с вами свяжется. Да тут дело ясное, не переживайте. Пожилой человек, грузный, перепады температур, вот и… Сами посудите — пять дней назад жара, три дня назад чуть ли не минусовая температура, а сегодня опять пекло. Такое не всякий молодой легко перенесет. У меня вот голова болит не переставая.
К моей великой радости, все закончилось довольно быстро. Сержант Синицын записал в блокнот наши данные, для проверки набрал телефонные номера, убедился, что они действительно существуют, и наконец сказал:
— Все, граждане, больше не задерживаю. С вами свяжутся.
Я распрощался с женщинами, которые тоже были невероятно рады тому, что все закончилось, и поспешил к переходу.
Уже перейдя дорогу, я зачем-то обернулся и увидел, что к полицейским, присевшим на лавочку рядом с трупом, подошла парочка — молодой парень в светлой куртке и невысокая девушка, чьи рыжие волосы ярко блеснули в лучах утреннего солнца.
Интересно, это кто? Ну не сердобольные же граждане? Хотя — чего гадать? Какая мне теперь разница? У меня теперь другой вопрос на повестке
