негромко произнёс:
— Не надо так говорить о людях. И особенно о Славике. О нём — не надо.
Катя удивлённо воззрилась на собеседника, как будто он внезапно покрылся шерстью или отрастил рога.
— Вот не ожидала от тебя такой страсти! И ради кого — ради какого-то парня?! — она всплеснула руками. — Может, ты всё-таки гей, а?
— Хватит!
Катя чуть наклонила голову к левому плечу и посмотрела на Руслана с настораживающим интересом.
— А чего ты так завёлся в самом деле? Я, заметь, не предлагала его пугать или ещё что-нибудь такое. Просто факты. Он по сравнению с нами калека. Инвалид. У-бо-жест-во.
У Руслана потемнело в глазах. Ещё секунда — и он её ударит. Он резко развернулся и зашагал прочь.
— Эй, ну ты куда? Опять обиделся? Да что такого-то?!
Катя догнала его и спросила:
— Ну они же отличаются от нас, так?
— Да, но это ничего не значит!
— Мы видим и можем больше. Значит, они ущербные. А на правду не обижаются!
— Не обижаются на правду, значит?! — Руслан развернулся к Кате. — А тебе не обидно, что ты капризная, вздорная, жестокая, злая стерва?!
Катя хлопнула длинными ресницами и сказала:
— Нет. Я и правда такая. Но если это проблема, то ладно.
Она вздёрнула подбородок и медленно пошла к проспекту. Спина прямая, голова чуть откинута, длинные ноги печатают шаг за шагом.
Обиделась.
Что ж, с одной стороны, Руслану хотелось её обидеть, задеть. Нельзя же просто так говорить гадости об окружающих и думать, что всё сойдёт с рук!
Но на душе почему-то было неспокойно. И потому, что обиженная Катя могла натворить дел. И потому, что было стыдно: сорвался, наорал на девчонку, сам наговорил гадостей. Она-то хотя бы сразу говорит, что думает, а он, Руслан, носил всё в себе, таился, —обманывал её, получается. А она, наверное, и не знает, как по-другому думать о тех, кто отличается. И если он, Руслан, знает, как правильно, он должен ей объяснить! Или нет?
Как же сложно общаться с людьми!
Он бросился догонять её.
— Катя!
Девушка остановилась у пешеходного перехода, но не повернулась на окрик. Руслан добежал до неё и сказал:
— Извини, я не хотел тебя обидеть.
— Хотел, — отрезала Катя, глядя прямо перед собой.
Её лицо было напряжённым, и казалось, что она вот-вот заплачет.
— Ладно, хотел — за это тоже извини. Давай поговорим.
— Тут, на переходе?
— Ну, хочешь в кафе?
Светофор на переходе показал зелёного человечка и запищал. Люди заспешили на ту сторону, недовольно обходя Руслана и Катю.
— Хочу! Только не в кафе, хочу в ресторан! Чтоб со швейцаром у двери и зверскими ценами на всё!
— Хорошо.
Катя повернулась к нему и засмеялась:
— Как с тобой просто! А я вот всегда мечтала о драме на людной улице. Желательно со слезами и убегать потом такая — волосы назад! Но так тоже сойдёт!
Она взяла Руслана под руку:
— Пошли! Я знаю, где мы будем обедать. А что до Славика, ладно, — буду с ним мила. Терпишь же ты Шустрика в конце концов!
В солидном и мрачном заведении со зверскими ценами, швейцаром на входе и бесшумными официантами Руслану не понравилось. Но Катя казалась довольной и без умолку болтала о всякой ерунде.
Руслан не выдержал и спросил:
— Кать, а ты ко всем невидящим одинаково относишься?
Девушка удивлённо смотрела на него пару секунд, потом сказала:
— Конечно! Они же и сами все одинаковые. Ну плюс-минус.
— В смысл “одинаковые”? — изумился Руслан.
Катя подцепила вилкой кусочек запечённого на гриле баклажана и, съев его, пояснила:
— Им, слепым, нельзя доверять. Они нас не любят. Вот тут они разные, да, ты прав: одни нас боятся, другие нам завидуют, третьи нас используют. Вот и всё.
— Но ты нормально болтаешь с ребятами в моём универе... с официантами или с продавцами, например.
— Ну так они и не в курсе, кто я. Для нас важно хорошо притворяться, — она обворожительно улыбнулась. — Вот я это умею, спасибо папе!
— Ты не права. Люди, они разные, — возразил Руслан.
— Разные, да. Я так и сказала, — Катя воткнула вилку в обжаренный кусочек мяса. — Но все они не такие, как мы. Ничего не видят и не чувствуют, но смеют себя считать нормальными, а нас — нет. И любой ценой готовы заставить нас стать обычными. Или хотя бы притворяться такими. Скажешь: я не права?
Странными образом слова Кати были правдивы и лживы одновременно. Конечно, всё, что она говорит, есть. Руслан и сам с этим сталкивался. Но...
— Всё-таки люди разные, Катя. Вот тот же Славик: он принял меня таким, какой я есть. Хотя сам не видит вообще ничего. Но ему неважно, что мы отличаемся...
Катя молча смотрела на него серьёзным взрослым взглядом. Даже вилку отложила.
— Не хочу с тобой ссориться. Раз этот Славик тебе дорог — пусть. Просто помни, что он никогда не поймёт тебя до конца. И в драке с монстром подведёт. Не со зла даже, а просто потому, что он такой.
— С монстрами я сам справлюсь. А на него можно положиться. Пойми: и мы разные, и они. И среди видящих хватает мерзавцев и трусов, — Руслану вспомнился седой мужчина, чуть не убивший Демона, — и среди невидящих хороших и надёжных людей тоже немало.
Катя картинно вздохнула и вдруг сказала:
— Кстати, на будущее: ты всё-таки будь поосторожнее с девушками. Тебя же так легко развести! Я прям поражаюсь, что ты до сих пор не женат и что какая-нибудь предприимчивая дамочка не повесила тебе на шею пару детей от первого брака.
Катя засмеялась, но Руслан так и не понял, шутит она или нет.
— Теперь в три раза интереснее познакомиться с этой твоей Региной! — добавила Катя и хитро подмигнула.
Регина должна вернуться в пятницу, и Руслан совершенно не представлял, как будет их знакомить.
На следующий день Катя в “офис” не пришла. Сказала, что у неё другие планы.
Бьёрна тоже не было: на днях вернулся Демон с Оксаной и новорождённым сыном, и наставник объявил, что сегодня они “с Демонюгой будут жизни радоваться — и никаких тварей!”
Руслану поначалу было страшновато одному ждать клиентов, но в конце концов он
