Буду благодарен! – откликнулся диггер.
На город спускались сумерки, скоро зажгут фонари в парке. По узкой заброшенной аллее они шли к парковке.
«Нет, не может быть так, чтобы Соня легко перечеркнула всё, что между нами было!» – не оставляла Сергея мысль.
Кравченко чуть обогнал Дорофеева и, поравнявшись с Полянским, всё-таки спросил:
– Слушай, ты же знаешь, почему она так переменилась! До расследования дела Радина она была другой. Что происходит?
– Я бы сказал, что не вполне пребываю в неведении, но, считаю, что не вправе разглашать информацию. Да ты всё равно не поверишь, мент, – вздохнул медиум.
Полянский бросил рюкзак в багажник, Дорофеев уселся рядом с водителем. Кравченко развёл руками.
– У неё кто-то появился? Чем он лучше? Олигарх, супер-мачо? Чем он её покорил? Подарил бриллиант с кулак?
– Нет, – ответил медиум, садясь в машину. – Только волшебство!
11.
Тимофей обнаружил десять пропущенных звонков от Софии.
«Когда женщина так увлекательно тобой не интересуется, устоять невозможно!» – усмехнулся он про себя, перезванивать не стал.
Домой добрался только в одиннадцатом часу вечера. После посещения подземных коридоров Полянский всю одежду с себя стащил на пороге, запихал в мешок для химчистки. Домработница завтра заберёт. Отклеил посеревшие пластыри с обожжённых пальцев, осмотрев заживающие ожоги. Долго принимал душ, стараясь смыть с себя эту мерзкую «прогулку». Всё казалось, что от тела пахнет плесенью и крысами.
Голосовое сообщение Данкевич тоже оставила. Она взволнованно рассказала, что видела ночью большую крысу, пробежавшую по перилам на балконе, испугалась. Постарался успокоить, и написал, что заедет за ней завтра во второй половине дня.
Выпил крепкого сладкого чая, глядя в тёмный двор. С удовольствием вытянулся на кровати и погрузился в размышления.
«Почему животные не напали? Что это за существо, откуда оно взялось, и почему назвало меня «собратом»? Значит ли это, что я с ним как-то связан? Это не призрак, но слышал я его, как привидение. Кто это был?».
Тимофей понял, что заснуть всё равно не удастся, и прошёл в кабинет. Тщательно рассортировал все материалы, что было у него по человекообразным монстрам. Хотя и сомневался в верной классификации. И, главное, в голове вертится, где-то же читал... Принёс стремянку и полез наверх: под потолком спрятаны самые ценные книги.
Лет двадцать назад он путешествовал в поисках информации, жадно хватаясь за всё подряд. И среди массы подделок чудом выторговал у одного увлечённого темой букиниста пару рукописных дневников. Автор проводил спиритические сеансы в конце девятнадцатого века, недолго был популярен в Вене, а затем исчез при невыясненных обстоятельствах. Тимофей был поражён, насколько точно описаны его собственные видения и ощущения. И хотя часть текста он не разобрал до сих пор, кое-что ему очень пригодилось в работе, когда начинал. Ветхую тетрадь держал в шкатулке, изготовленной на заказ.
Где же это было? Вот!
«...уверен, это не был сон. В зеркале я видел себя, но в ином виде. Как если бы я был не я, а некий зверь по ту сторону стекла... Он кивал мне и что-то говорил на незнакомом языке...».
Оно ли? Похоже! Зеркало. По ту сторону. А если где-то там портал? И Крысолов пришёл в наш мир, но для чего? Тимофей просидел над книгами и своими записями до глубокой ночи. Трижды кипятил чайник, и забывал о нём. Заснул незаметно для себя. А очнулся оттого, что Ярослава похлопала по плечу. Она приходила к девяти утра.
– Ох ты ж! Живой? Тьфу на тебя! Напужал! Чего до кровати-то не добрёл, совсем уже! – недовольно охнула домработница.
Полянский с трудом выпрямился. Заснул он прямо в кресле за столом. Шея и спина не сгибались, ноги отекли. Кряхтя, постепенно размялся, разгоняя кровь, выпрямился. Сходил умыться, потом появился на кухне.
– Старость не радость. Засиделся, да и вырубился, – вздохнул Тимофей.
– Смотрю, прям горишь на работе. Сядь, поешь по-человечески. Так. Яичница с помидорами. Бутер. А к чаю вот сочники вчера испекла..
Белякова ловко накрывала на стол. Ничего так не радует с утра, как свежая выпечка! Полянский почувствовал, что ужасно голоден, ведь он не ужинал.
– Я у тебя картинки на столе видела... – начала она.
– Это не картинки, это подлинные гравюры девятнадцатого века. Антиквариат. Подарили. Одна такая картинка сейчас стоит, как два-три месяца твоей напряжённой работы. Большая редкость... – он значительно поднял вверх указательный палец.
Помощница по хозяйству скептически поджала губы и дожидалась окончания реплики, уперев руки в крепкие бока. Потом фыркнула:
– Всё сказал? Нашёл, Ведьмак, перед кем понтоваться. О чём я? А! На картинке крысы совсем как в новостях показывают. Ты и в это дело подписался?
– Подписали, скорее, – буркнул Тимофей, оборачивая пальцы левой руки полосками нового пластыря, прихваченного на ходу в ванной.
– Неплохо бы уже и разобраться с этим бардаком. Я вчера у метро крысу видела! Средь белого дня! Такая здоровая, с таксу! И морда наглая, не передать словами, – всплёскивала руками Ярослава. – Ужас! А во втором подъезде две собаки отравились, соседи говорят: из-за ядовитых приманок для крыс! У меня подруга в Кунцево, её мама-пенсионерка голубей ходила кормить в парке. Так бабулю давеча чуть не прибили, мол, она крыс разводит, а не птиц подкармливает! Жуть, что творится!
Большая кружка горячего крепкого чая со свежими сочниками вернули к жизни и примирили с реальностью. Со вздохом сожаления Тимофей вернулся к своим бумагам и сосредоточился.
Отец Николай прислал ему на почту скан страницы московской газеты начала двадцатого века, ещё с дореволюционным шрифтом. И нашёл же где-то, откопал! В статье подробно описывался торжественный молебен в одном из уездных городов, проведённый ради избавления от крыс и мышей. Газета сообщала, что город серьёзно пострадал от нашествия грызунов, испорченные запасы зерна и муки грозили обернуться для жителей настоящим голодом. Интересно.
Вчера он распечатал карту, склеив её из нескольких листов. Сверяясь со сводками отметил места более или менее крупных инцидентов с участием крыс: нападения на людей, порча имущества, повреждение продуктов на складах в магазинах.
«Здесь эпизод, и тут... Если учесть, что не обо всех инцидентах есть информация. Допустить, что выбор целей не случаен? Можно мысленно обвести, соединить точки по кругу. Или лучше объединить их между собой, чтобы получился общий центр?».
Тимофей долго черкал карандашом, потом сфотографировал и послал Дорофееву: «Вадя, погляди, что мы можем нарыть в этом
