Ознакомительная версия.
Кот молчал.
– А вы, Пётр Алексеевич, – продолжил директор, – вас каким ветром с трона снесло и на лестницу занесло? Чего на месте не сиделось? Погулять вышли? Сказали бы, я б сопроводил. Негоже императору одному ночью без сопровождения… Хотя вам всегда на условности плевать было. А мне-то теперь что делать прикажете? Объявить во всеуслышание, что да, Пётр по ночам оживает и по дворцу разгуливает? Нагулялись? Руки-ноги целы?
Выщелкал на экране монитора квадратик, отвечающий за Петровский зал. Увеличил. В немом кино показывали двух реставраторов, копошащихся возле Петра. Император сидел без мундира в одной белой рубахе. Видно, после осмотра фигуры его уже стали одевать. Точно. Один из реставраторов снял мундир с соседнего стула, встряхнул. Тут же бросил обратно и стал оглядываться по сторонам, словно бы что-то искал. Потом присел на корточки, зашарил ладонями по ковру. Второй тоже оторвался от работы и присел рядом. Теперь они шлепали руками вместе.
Что-то потеряли? Что? Пуговица с мундира отлетела? Первый реставратор вдруг резко, не вставая, так что почти лег на ковер, переместился к углу, что-то накрыл ладонь, поднял, показывая второму. Камера смотрела прямо на них, лица реставраторов выражали крайнюю степень удивления. То, что лежало в ладони первого, переместилось в ладонь второго. Теперь они, склонившись, разглядывали ЭТО вместе, оживленно переговариваясь.
«Два что у них там?» – директор заволновался. Не отрываясь от экрана, попросил секретаршу:
– Свяжитесь со смотрителем Петровского зала, узнайте, что там реставраторы на полу нашли?
Видимо, ровно в этот момент интерес к находке у реставраторов пропал. Один из них сунул найденное в карман своего халата, еще раз тщательно встряхнул мундир, и они принялись за облачение императора. Вошел смотритель. Короткий диалог. Смотритель что-то говорит в рацию.
– Дмитрий Борисович, они какого-то скарабея нашли, из кармана Петра выпал, – доложила секретарша.
– Скарабея?! – если бы сейчас было сказано, что из кармана императора выпал орден Андрея Первозванного, честное слово, директор удивился бы меньше. И – меньше обрадовался.
– Пусть ничего не трогают, – приказал он. – Я иду к ним.
Отмахнулся от толпы в приемной – потом! – и почти бегом припустился к Петру.
– Скарабей, скарабей, – тихо бормотал себе под нос. – Навозный жук. Чуть ли не любимейший символ египтян. Олицетворение живородящей природы. Никто его не рожает, никто не высиживает. Является в мир сам по себе. Из воздуха и света. И сам излучает свет и тепло. У солнечного бога Хепри голова скарабея. Трудяга. Катает и катает задними лапками свой навозный шарик, причем всегда с востока на запад, вровень с солнцем…
Как он оказался в кармане мундира? Пётр положил или сам запрыгнул? Пётр Египтом интересовался, несомненно, и мифы о скарабее слышал. Значит, не мог не знать, что именно скарабей должен сопровождать человека в царство мертвых и там помогать ему очиститься от всех гадостей, что человек успел натворить при жизни. То есть обновиться. И тогда обновленный человек способен воскреснуть для новой жизни.
Так-так-так. Значит, Пётр Алексеевич решил вернуться? С помощью скарабея? Стало быть, за ним ночью и ходил? Так зачем отбирать жука у Баст? Просто изо лба выдирать? В Египетском зале других скарабеев полно, вполне можно подходящего выбрать.
Ну, хорошо. Забрал скарабея, думал, что тот, как жуку и положено, поможет ему преодолеть все препятствия. А скарабей не помог. Скорее, наоборот – взял да и стреножил императора. За Бастет рассердился?
Я бы тоже рассердился: зачем такую красавицу обижать?
А если рассердился, отчего обратно не улетел? Навозники ведь в этом смысле уникальны: могут летать, почти не раскрывая надкрылий. Все законы аэродинамики к черту! И он не просто летает, а еще и по пути следования мух отлавливает! А муха, она же просто исчадие ада. Движется хаотично, без всякой системы, попробуй угадай, куда через миг развернется. Скарабей как-то угадывает. Какую-то уникальную систему наведения природа для навозника сотворила.
Американцев это очень интересовало. Пытались разгадать полет скарабея, чтоб применить в управлении ракетами «земля-воздух». Не один десяток лет бились – без толку.
Так. Скарабей летает, не используя крыльев. Скифский кот мог так же лететь? Кажется, появляются какие-то общие ниточки. Может, удастся размотать клубок?
Значит, Бастет для скарабея, скарабей для Петра.
Скифский кот. Он в эту цепочку не вписывается. Хоть и летает как скарабей.
Ладно-ладно, сейчас увижу скарабея и все пойму.
Если б в тот момент Дмитрий Борисович мог услышать себя со стороны, то, скорее всего, повернул бы назад и вызвал врача. Но директору было не до этого.
Почти бегом ворвался в Петровский зал, сильно озадачив реставраторов: чтобы глава Эрмитажа вот так – запыхавшись, шарф на одном плече болтается, вот-вот сорвется, очки запотели, лоб потный, руки дрожат…
– Где? – требовательно протянул руку. – Скарабея!
Реставратор достал из кармана жука, вложил в мокрую ладонь директора.
– Как обнаружили?
– Случайно, – пожали плечами мужчины. – Тряхнули мундир, он из кармана и вывалился.
– Сам знаю, видел, – развернулся на каблуках и рванул обратно.
– Раз видел, чего спрашивать? – пожал плечами один из реставраторов.
– Я вообще не представлял, что он может в таком состоянии находиться. Броненосец же, и вдруг из-за какого-то навозного жука…
– Нет, братан, не прав. Для него это не просто жук – экспонат, он же в этом смысле на всю голову двинутый. Помнишь, выставку в Казань возили? Клинок один занятный был, мы его реставрацию закончили уже после того, как экспозицию отправили. Можно было на выставке и без него обойтись, но уж больно клинок завидный! Наши эрмитажники поездом ехали, давайте, говорим, довезем. Он взвился как ужаленный: вы в своем уме? Такую ценность в поезд? Без охраны? Не, ну а как еще? В самолет же с ним не пустят – холодное оружие. Так что ты думаешь, чтобы клинок довезти, он сам от самолета отказался, поехал на машине, и клинок этот всю дорогу из рук не выпускал, водила говорит, так на коленях и держал. А ты говоришь – из-за жука…
– Похоже, про нас вообще забыли, – печально сказала Марфа, – тут без всяких операций просто с голоду лапы протянешь.
– Возьмите мое, – предложил Мимир, – я что-то не хочу.
– Издеваешься? – рыкнул Техас. – Кто тебя учил так с женщинами обращаться?
– Извините, – стушевался Мимир, сообразив, что сморозил явную глупость. – Я забыл про клетку…
– Как? Как можно забыть про клетку, если ты в ней сидишь? – Техас разозлился. – Ты ненормальный?
– Нет… Не знаю, – Мимир сник. – Я как лучше хотел.
– Не кричите на него, Техас, – примирительно сказала Лилит. – Он же маленький!
– Маленький? – хмыкнул Филя, находящийся к Мимиру ближе всех. – Да он здоровый, как кабан! По крайней мере, больше меня и больше Техаса. Смотри, в клетке не помешается!
Только тут и все прочие увидели, как котенок действительно вырос еще больше. Даже свернувшись клубком, он едва умещался в клетке.
Сам Мимир, услышав слова Фили, только сейчас догадался, почему так затекли лапы и ноги и почему он никак не может удобно пристроить хвост.
– Ёк-макарёк, – выдохнул пораженный Техас. – Это кто ж ты такой? Как? Слушай, ты это случайно или петушиное слово какое знаешь? А до какого размера дорасти можешь? Если в клетке помещаться перестанешь, то что? Лопнет клетка? Ты же тогда сможешь выскочить и наши клетки открыть. Давай-ка, поднатужься!
– Это как-то само собой… – Мимир восхищенно оглядывал свои огромные лапы, в два раза вытянувшийся хвост, трогал себя за бока и грудь, ощущая силу, неизвестно откуда вливающуюся в тело. Больше всего его радовало, что цвет шерсти совершенно выровнялся и был одинаково красным. – Я стал Красным котом, – шептал сам себе Мимир. – Я вырос!
– Что ты там бормочешь? – подозрительно спросил Техас. – Заклинания? А меня вырастить можешь?
– И меня! И меня! – немедленно закричали Лилит с Марфой.
– А меня не надо, – отказался Филя. – У меня кости старые, могут не выдержать.
– Долго копаться будешь? – поинтересовался Техас. – Общество просит. И ждет.
– Да не умею я! – Мимир, наконец, отвлекся от созерцания собственного тела. – Что пристали? Я даже не знаю, как так вышло.
– Шкура, – сплюнул Техас. – Ладно. Тебе жить. Так, девки, повторяем план. Все помните?
– Да. Мы должны громко кричать, как будто ты умер.
– Филя. Твои действия?
– Да какие у меня действия? Орать несолидно, бегать по клетке лень. Хочешь, буду головой о стенки биться. Я умею.
– Тогда тебя первого выпустят. Нет, лучше лежи молча и страдай от горя. Вот жизнь! Засадили в двойную тюрьму без окон, без дверей, день, ночь – ничего не понятно.
– А какая разница? – зевнул Филя. – Скорей бы уж все кончилось, а утром или вечером – неважно.
Ознакомительная версия.
