меня в животе. — пойдем, ребята уже приготовили ужин.
— Опять ужин? Уже снова вечер? Сколько же я спала?
— Порядочно. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Не тошнит?
— Намекаешь, что я беременна? Рано еще… И потом вы сказали…
— Намекаю, что ты могла упасть, ударится головой и получить сотряс. Но я следил за твоими зрачками. Вроде бы не должно быть серьезной травмы.
— Я не падала!
— Ты лежала вся в снегу, когда мы нашли тебя. Хочешь сказать, что ты просто прилегла поспать в сугроб?
— Там не было сугроба. Вы хорошо чистите снег.
— Ладно, пойдем.
— Мне нужно одеться.
— Зачем? Ты прекрасна в своей наготе, — он плотоядно ухмылялся, — я бы с удовольствием тебя…
— Съел? Волк, зубами щелк! Думаешь, так приятно ходить голой? Сейчас не лето и мы не на Бали!
— А жаль! Сказочное Бали мы тебя на Бали…
— Пошляк. Уйди.
Я хотела кинуть в него подушкой, но он перехватил меня за запястья, и я ударилась о его грудь. И тут же его горячие губы набросились на мой рот, пальцы обхватили мои соски, пощипывая. Я чувствовала, что он полностью готов — его член был как каменный.
— Моя кроха… Как же я хочу тебя! Как я давно не был внутри этого прекрасного тела!
— Эй! — голос Дэна нас отрезвил, — мы все хотим быть внутри этого тела, но это тело нужно сначала хорошенько накормить. Чтобы она больше не теряла сознание.
— Так, а ну-ка, оба, идите отсюда! Мне нужно побыть одной хоть пару минут! Дайте же одеться и… Мне в туалет нужно, срочно!
Я провозилась минут пятнадцать, пока почистила зубы, пока ощупаоа голову — возможно я реально упала и ударилась? Шишек не было, а синяки… они были не от падения, точно.
Надев очередное платье от Стеллы, я вышла из спальни и направилась в столовую.
Они уже ждали меня. По лицу Марка я поняла, что разговор будет серьезный. Мне опять стало холодно. Словно я снова лежала в сугробе безвременья.
Сейчас он скажет, что я останусь для них всего лишь очередной любовницей. Заменой той, настоящей, которую они пока не нашли.
Да, возможно они думали сейчас, что я нужна им. Или это думали за них их волчата?
Я буду нужна, пока им будет сладко меня трахать. Но потом они захотят большего. Им нужна будет настоящая стая.
Да и их мать вряд ли примет такую женщину в своем доме. Примет всерьез.
Кто я? Несостоявшаяся модель? Девочка по вызову — пусть и не по своей воле? Красивое тело, которое приносит удовлетворение?
— Ты наша женщина. Вот кто ты! И не думай сомневаться в этом!
Глава 30. Марк
Я видел ее глаза. Видел боль и разочарование. Я читал ее мысли — так, словно я был волком, а она…
Разумеется, я понимал, что ей сложно поверить нам, поверить в счастливое будущее с нами. Мне предстояло убедить ее. Нет, нам всем, троим предстояло ее убедить. Но я был главным.
Альфа. Моя обязанность, самая первая, важная, основная была в том, чтобы оберегать волчицу, истинную, жену, мать наших детей. А если не будет волчицы? Если будет просто жена? Женщина? Истинная любовь? Обязанности Альфы остаются неизменными.
Я сжал челюсти — мне предстоял сложный разговор. Может быть самый сложный в жизни. А я не мог найти правильных слов. Хотя, казалось, вот они, самые правильные, вертятся на языке. Чего проще сказать — ты наша, и останешься нашей навсегда. Это закон. Непреложный.
Имел ли я право так говорить?
Я не понимал, к чему вообще все это? Почему какие-то сомнения?
Нет, ни у меня, ни у братьев никаких сомнений не было. Это я знал. Был уверен на сто процентов.
Я боялся (да, именно боялся!) что сомнения могу возникнуть у Мии.
Если бы она была волчицей все было бы просто. Альфа говорит — ты наша. И словно ставит клеймо навек. Волчица не может уйти, да и не хочет.
Именно так, никакой демократии.
Но я не знал, как объяснить это человеку! Как убедить, что если волки выбирают навсегда, это именно и значит — навсегда! И не будет никаких — «если, а вдруг, а быть может, а пройдет время и все изменится»…
У нас ничего не меняется и не менялось никогда.
Истинная пара — есть истинная пара.
Но! Это работало среди оборотней, среди волков.
Мия не была волчицей. Она была женщиной. Для неё вполне могло наступить завтра, в котором она не желает больше ублажать трех капризных мужчин-волков.
Кроме того, она могла захотеть стать матерью. И разве я мог решать за нее?
Это было сложно! Как же это все было сложно!
Мне снова хотелось поднять голову и завыть! Завыть отчаянно, горько…
Так, как я завыл, увидев пустую постель утром.
Постель, которая еще помнила жар наших тел.
Наша кроха была так утомлена этой ночью! Мы полностью опустошили ее. Вернее сказать — мы наполнили ее до краев, и спермой, и нашим желанием, и нашим удовольствием и опустошили запас ее сил.
Я все еще чувствовал вкус ее тела, аромат ее соков, нежность каждой клеточки. Как благодарно она откликалась на ласки, как податливо дрожала, как стонала, извиваясь под опаляющими жалами наших языков! Когда я входил в нее, ее лоно принимало меня, туго обхватывая, словно не желая отпускать. Каким блаженством было толкаться в ее глубины, медленно выходить, смакуя каждый сантиметр ее женственности, потом снова погружаться, чувствуя, как она сжимает внутренние мышцы, пытаясь задержать меня там, внутри!
Мы с братьями, обычно, могли выдержать довольно долгие сеансы, сменяли друг друга не кончая час, два, дольше — наслаждаясь процессом больше, чем самим оргазмом. Но с Мией все было иначе.
С ней
