зашел в твое жилище и наложил посреди него здоровенную кучу, пришелся бы тебе по душе такой гость?!»
— Риторический вопрос…
«А вот вы, всякий раз здесь оказываясь, делаете то же самое! Дерьмо хотя бы разлагается естественным образом, природа озаботилась этим… О, обернись назад! Какая занимательная гирлянда, аха-ха-ха!»
Обернулся и задрал голову, становясь свидетелем раскачивающихся на ветвях вниз черепами скелетов. И как они еще не свалились-то?
«А не свалились, потому что мои верные подданные эти гирлянды постоянно обновляют!»
Будто бы заслышав своего повелителя в моей голове, обезьянки принялись кривляться, хмуриться, кое-кто высунул маленькие язычки.
— Мда-а-а… Угораздило же меня именно в это тело угодить. Изуродованное одной редкостной тварью.
«Сам ты тварь! Редкостная!»
Короче говоря, небольшая передышка на обыск лагеря мне в любом случае не повредила. И, пожевав любезно принесенных мне фруктов, двинулся дальше.
Солнце на окраине джунглей припекало еще сильнее. Воздух стал суше, а ветер — горячее. Пришлось стянуть с себя пропитавшиеся потом футболку с рубашкой, обвязать вокруг талии и уже в таком виде продолжать путь. Небольшой спойлер: бледная кожа мне за это спасибо не сказала, со временем запекшись чуть ли не до румяной корочки.
В таком темпе, когда солнце уже склонилось над горизонтом и окрасило местность во все оттенки красного и желтого, достиг скалистого подножия высокой горы. Настолько высокой, что верхушка ее уходила пиками в небо.
«Вот она — священная гора Ала!» — прокомментировал самый хреновый из гидов, каких я только знал. А ведь я с матерью на экскурсию по Золотому кольцу ездил с одной из самых бюджетных туристических фирм, так что можно поверить мне на слово.
— Значит, и логово твое там?
«Логово?! Как смеешь ты называть логовом мою светлейшую обитель?! Мой храм!»
— А я, знаешь ли, не особо верующий человек.
«Уверовать никогда не поздно, но только в правильных богов, малец! Посещал я ваши храмы с иными носителями. Были бы у меня свои желудок и глотка, проблевался бы на месте от духоты и смрада ваших благовоний!»
— Хорошую ты, кстати, идею подал, — ухмыльнулся, присаживаясь на относительно плоский камень и принявшись выжимать одежду. — Как только вернусь, обязательно в один из таких наведаюсь.
«Только посмей, мерзавец неблагодарный!»
Не, лезть на такую высоту на ночь глядя, даже с использованием перстня, форменное самоубийство. Лучше потерпеть до рассвета. Сколько там дней пройдет, прежде чем меня в розыск объявить смогут? Дня три? Следовало грамотно воспользоваться отведенным мне временем. Пораньше лечь — пораньше встать.
Предположим, весь следующий день или добрую его часть я потрачу на подъем в гору. Следующий уйдет на изучение обстановки и поиски любой полезной информации. После можно будет и порталом заняться. Учитывая мой абсолютный уровень удачи в этом мире, это не должно было составить особого труда. Но, как говорил мой дед: «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь». Ночь бы пережить в окружении местных тварей, а дальше видно будет.
Обезьянки, впрочем, самостоятельно организовали мою охрану. Пока совместными усилиями собирали дрова для костра, часть уже улеглась среди камней; другие же заняли позиции повыше, поставив ладошки козырьком и внимательно вглядываясь в сгущавшиеся сумерки.
А они еще умнее, чем я предполагал. Посменный патруль, значит?
«Если мои последователи не способны изъясняться на человеческом языке, это еще не повод считать их безмозглыми!»
— Что ж, возьму на заметку, — улегся я на подстилку из крупных гладких листьев, закинув руки за голову.
Однако сон под открытым небом, понятное дело, не шел. Окружающая меня обстановка не то чтобы не располагала, но непривычной была однозначно. А еще мошкара, звенящая над ухом… Короче говоря, сомкнуть глаза и расслабиться не получалось никак.
— Ты что-то упоминал о предыдущих носителях… — начал было я интересную для меня тему. Пусть хоть какую-то пользу принесет своим подвешенным языком.
«Носителях? О чем это ты, малец? Не припоминаю такого…»
— Поздновато уже заднюю давать. Да и не по-мужски это, знаешь ли.
«А я себя мужчиной никогда и не называл! Я — здоровый примат в самом расцвете сил! Прекраснейший и мудрейший из когда-либо живущих во всех мирах. И на земле, и на небесах!»
— Окстись, прекраснейший. И мудрейший туда же, — начал терять я терпение. Вегетарианская диета вообще до добра меня не доведет. Завтра же надо будет сходить на охоту перед подъемом и в кусок сочного мясца зубами впиться. — Ты кривлянием своим не только мне палки в колеса вставляешь, но и себе. Хочется тебе этого или нет, но тело у нас одно на двоих — мое. И от нас обоих зависит, насколько оно противостоять способно всякой херне. Если в небытие кануть желания нет, давай говорить начистоту, пока есть такая возможность. В противном случае я тебя всё равно за собой утащу. Так что выбирай и не парь мне мозги.
Заткнулся он ненадолго.
«Ты всё еще слишком жалок для того, чтобы заслужить мою помощь, смертный. И всё еще жив лишь потому, что я позволяю тебе не помирать».
— Вот как? — хмыкнул под нос.
«Убить!!!» — громыхнуло в голове так, что я зажмурился и непроизвольно зажал уши руками. А когда распахнул глаза, каждая из окружавших меня обезьянок уже пялила на меня с нескрываемой злобой в маленьких глазках.
«Шучу, шучу! Аха-ха-ха! — залился царь басовитым смехом, а вся его ватага в тот же момент расслабилась, отвернулась от меня и продолжила заниматься тем, чем занималась до этого. — Запомни, малец, раз и навсегда: если во имя вечной жизни мне однажды придётся поступиться своими принципами, мне такая жизнь и даром не сдалась. Никто не смеет указывать Прекрасному Царю Обезьян и Великому Мудрецу, Равному Небу, что ему следует делать! И что не следует — тоже!»
Отпуск намечается еще веселее, чем я думал. Еще и по сторонам теперь оглядывайся, в любой момент ожидая удара в спину.
«Вот это ты зря, малец. В отличие от мерзопакостных людишек, в спину я никогда не бью. Предпочитаю, чтобы моя жертва знала, от чьей руки подохла! От руки того, в чьем доме нагадила!»
— Это я и так уже уяснил.
«Молодец! Можешь взять с полки бананчик!»
Шумно выдохнул, свернувшись калачиком на зеленой лежанке. Даже перед плотно закрытыми глазами всё еще стояла картина озверевших существ, готовых по одной лишь просьбе этой твари разорвать меня в клочья.
В голову лезли навязчивые мысли, сменяя друг дружку по кругу. Но практически все
